Под флаг адмирала Макарова - Герман Иванович Романов

для огня уже не могло быть, все раньше выгорело. Лазарет переполнен, несмотря на все принятые меры, врачи вымотались — хоть самому идти к ним на помощь. Но его место здесь, в боевой рубке — все же двумя броненосцами вроде командует, хотя все это время был статистом, стараясь не проявлять дурной инициативы.

— А ведь японцам достается куда больше нашего, ваше превосходительство — пушки стреляют гораздо реже. Думаю, половина артиллерии вышла из строя или выбита, на «Фудзи» главным калибром вообще не бьют. Да и пожары начались, чего раньше не было.

— Не мудрено, Константин Борисович — если у нас трое нижних чинов, здоровенные лбы под сажень ростом, от напряжения надорвались, сердечко не выдержало, то у японцев должно быть совсем плохо — они ведь низкорослые, щуплые, мясо в рацион не входит. Рисом, как птички питаются, на чашке целый день, с рыбными шариками. А каждый шестидюймовый снаряд два с половиной пуда, и заряд больше полпуда весом, и целый день на ногах, и дым, и ранения, и гибель товарищей — силы человеческие не беспредельны, а они такие же люди из плоти и крови.

Вирениус снова посмотрел на японские броненосцы, и словно ощутил их состояние — на кораблях, словно из последних сил сражались, устало там и холодное железо, и живые экипажи. Но силы явно иссякали — на трехтрубном броненосце разгорался пожар, и, странное дело, орудия главного калибра молчали, стреляло только пара 152 мм пушек, которых, вообще-то, должно быть в бортовом залпе семь штук.

И тут на память пришла картинка — бой при Коронеле, в декабре 1914 года — там германские крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» на багровом фоне заката расстреляли и потопили броненосные крейсера адмирала Крэдока «Гуд Хоуп» и «Монмут». И тут подобное происходит — Степан Осипович занял очень выгодную позицию, а пушки стреляют почти в упор — русские матросы выкладываются полностью. Не жалея ни сил, ни жизни.

— Как бы японцы в атаку миноносцы не бросили — вон они, за броненосцами идут, ваше превосходительство! Расчеты противоминной артиллерии наверх вызывать нужно, а то опоздаем!

— Надо, так вызывайте — вы командир броненосца. Передайте сигналами и радио по отряду — «возможна минная атака».

В который раз Андрей Андреевич озвучил, как попугай, предложенную ему Михеевым мысль. Причем, судя по всему, вовремя — в который раз убедился, что к советам знающего и понимающего моряка стоит прислушиваться. Особенно когда сам ни рылом, ни духом, но тебя принимают за умника, и ждут мудрого руководства. Так что приходится изображать флотоводца и надеяться на то, что не придется проявлять инициативу. Ведь нет ничего хуже, когда бездарности к ней прибегают, недаром в народе в ходу поговорка насчет молитвы дурака в церкви.

Отзвучали трели дудок и команды, и можно было не сомневаться, что расчеты верхних 75 мм пушек на местах — до поры до времени моряки прятались под броней. Успели вовремя, японцы ринулись в атаку, но еще раньше вперед бросились маленькие четырех трубные кораблики — русские миноносцы тоже рванулись на вражеские броненосцы — вице-адмирал Макаров выбрал самый подходящий момент…

Звездный час вице-адмирала рейхсграфа Максимилиана фон Шпее — горящие британские крейсера в бою при Коронеле. До гибели флагманского «Гуд Хоупа» остаются считанные минуты, «Монмут» будет добит чуточку позднее. Действительно, кровавый закат, на фоне которого крейсера Королевского флота отчетливо выделялись. Это был уже не бой — избиение…

Глава 70

Отчаянно палили 75 мм «скорострелки», басом ухали шестидюймовые пушки Кане, два раза громыхнула носовая башня. Десятидюймовые орудия в ход пустили сегментные снаряды, своего рода морскую картечь — стальные стержни-дротики, что по замыслу создателей должны были прошивать атакующие миноносцы. Такой бешеной скорострельности Андрей Андреевич не ожидал, но страх всегда придает силы. А все русские моряки прекрасно понимали, что всего одна попавшая в борт торпеда может привести к гибели даже большой броненосец. Да и под Порт-Артуром, как он помнил по реальной истории, получив попадание, чуть не утонул новейший броненосец «Ретвизан», которого командир успел посадить на камни. А тут на все стороны раскинулось море — Чемульпо в уже в семидесяти милях к северо-востоку. До Порт-Артура три с половиной сотни миль, если туда на восьми узлах идти, то на пару суток переход затянется. И это на неповрежденном корабле, а если торпеду в борт получить, то будет невероятным везением до корейского порта добраться. И там надолго на прикол встать, пока наскоро дыру не заделать, чтобы потом до Дальнего дойти и там встать на нормальный ремонт, который затянется на несколько месяцев.

Все эти мысли метеором пронеслись в мозгу, и тут Андрей Андреевич разглядел узкие тени на морских волнах, что непонятно как оказались между русскими и японскими кораблями, и вспышки пламени на многих — «приглушенные» что ли, не такие как от орудийного выстрела. Тут даже до него дошло, что это пуски торпед, он хотел заорать, но Михеев уже начал поворот, подставляя миноносцам корму.

Все правильно — такой противоторпедный маневр отрабатывался уже несколько раз на учениях, проводимых командующим эскадрой. Торпеды сейчас имеют мизерную дальность плавания — русские 15-ти дюймовые до десяти кабельтовых, японские 18-ти дюймовые вдвое большее расстояние. Но так выпустили их с одной мили, и если отойти на милю, то эти смертоносные «рыбины» ход выработают и сами потонут. А броненосец уже повернул, подставив корму, ход увеличился — кочегары работали надрываясь. А бурун от винтов торпеду моментально отбросит в сторону. И попадание возможно только в одном случае, если самодвижущую мину пустили под углом на опережение, тогда она войдет в борт. Но на это слишком мало шансов, мизерно, можно и так сказать, а ГСН, понятное дело, в этом мире не существует, как и противокорабельных ракет с акустическими торпедами. Вот только выбранный курс уводил броненосец в сторону от японцев, и было бы нелепо ожидать, что самураи бросятся за ними в погоню, а не предпримут точно такой же маневр, уклоняясь от атаки уже русских миноносцев.

— Пойдемте на мостик, Константин Борисович, отсюда ни хрена не видно, а левое крыло не раздолбано — стоять можно. Бой закончился — японцы ведь тоже на сегментные снаряды перешли.

Вирениус не знал есть ли они или нет у японцев, но считал эти снаряды дурью — фугас или шрапнель на удар куда действеннее в таких случаях. Взрыв для тонкого листа железа, из которых склепаны корпуса миноносцев, куда опаснее, чем попадание обычного по сути лома…

— Боже милостивый, это же «Цесаревич»!

— Спаси