Дожить до рассвета - Виталий Дубовский

— Ершом кличут. А тебе зачем?

Чернава пожала плечами, быстро заканчивая куклу и внимательно вглядываясь в нее.

— Вот и готово. Мою куклу тоже Ершом звать будут. — Она холодно взглянула в удивленные глаза мальчугана. — Ну, так вот, молодой воин, запомни раз и навсегда — нельзя первому встречному свое имя говорить. В имени и жизнь, и смерть твоя заключена. Потому колдуны и придумывают себе разные прозвища, чтобы никто случайно их истинного имени не прознал. Теперь твоя жизнь в моих руках. Могу от хвори тебя исцелить, а могу и страдать заставить. Это тебе мой первый урок.

В руке колдуньи появилась длинная игла, и, глядя на мальчишку, она грустно прошептала:

— Будет больно.

Игла вонзилась в соломенную куклу, и глаза мальчугана испуганно распахнулись от боли.

— Ай! — Схватившись за живот, мальчишка упал на колени, перегнувшись пополам. — Больно! Помогите! Яромудр, ведьма жизни лишает!

Яромудр задумчиво отошел в сторонку, отвернувшись от происходящего, словно ему и дела не было до страданий ученика.

— А чего ты к учителю взываешь? — Чернава холодно смотрела на его страдания, не вынимая иглу из куклы. — Ты ведь воин? Сам же говорил, что лучший на уроках Ратибора. Вот и противься моей воле.

Вынув иглу, она зашептала над куклой. Вновь занеся руку, Чернава обвела взглядом притихших учеников, не понимающих, что происходит. Береза нахмурился, глядя на стонущего товарища, тяжело поднимающегося с пола.

— Не делай этого, Чернава.

Девушка улыбнулась ему в ответ:

— Поверь мне, Береза, за одного битого двух небитых дают. У Силы ведь много проявлений, она не только в крепких руках заключена. Ну что, Ерш, повторить урок?

Мальчишка испуганно замотал головой, схватил со стола пучок соломы и присел около Чернавы на лавку.

— Учи, ведьма, вязать буду!

Девушка назидательно повторила:

— Колдунья. Была когда-то. А куклу твою я себе на память заберу. Будешь плохо учиться, я тебе второй урок преподам. Понял?

Яромудр усмехнулся, наблюдая за строгостью Чернавы. Да, как станет матерью, она своему сыну спуску не даст. Суровые морщины на лице Ура разгладились, и он улыбнулся.

— Молодец, дочка. Еще просьба у меня к тебе будет. Я тут отлучусь ненадолго, а ты расскажи мальчишкам, чего им стеречься. Кто же их лучше предостережет от беды, чем сама дочь Мораны?

Покидая зал обучения, Яромудр весело подмигнул Чернаве. Девушка растерянно оглянулась на ребятишек, буквально заглядывающих ей в рот. Совсем еще мальчишки, кому десять, кому двенадцать лет. Вздохнув, она обняла Березу за плечо, усмехнувшись:

— Ты и вправду подумал, что я Ерша убить хотела?

Мальчишка совершенно серьезно кивнул, и в руке его блеснул небольшой ножик, незаметно появившийся из рукава.

— Только ты б не успела. Нож быстрей заклятья разит.

Чернава удивленно взглянула в его глаза, понимая, что мальчуган не шутит. Так их учили Уры: защищать товарищей, не жалея живота своего.

— Я вам зла не желаю. — Девушка непроизвольно коснулась своего живота, словно речь шла о жизни ее собственного ребенка. — Помочь вам хочу. Расскажу, как от ведьм уберечься, чтобы в ловушки их не попасться.

Чернава поднялась с лавки и вышла в центр зала. Разглядывая притихших мальчишек, колдунья поняла — это не ее просил Яромудр провести урок с учениками, это он ей урок преподал. Чтобы думала о том, как сына своего воспитывать станет, чему учить его будет, от чего остерегать.

— Учителя ваши хорошему вас обучают. Природу любить, животных понимать, светилу поклоняться. Но есть и другая, темная сторона у жизни. Сварог нам жизнь дарует с лучами сынов своих — светил небесных. А Земля-матушка от недугов нас исцеляет. Многое она от нас терпит. Ногой по ней ступаем, поля вспахиваем, хлеб выращивая. Но главное в ином — недуги наши она забирает, исцеляет нас, очищает. Кто-то слово злое в спину бросил, пожелал недоброе, позавидовал. Оттого у человека может болезнь приключиться. Тело наше сильное, оно все недуги перебороть может и через ноги в землю-матушку сбросить. Потому ведьмы и обряды придумали, чтобы связь с землей обрывать. Ступил человек ногой на землю мертвую или в воду, коей покойника омыли, — и запечатались его ноги, закрылись каналы. И стало зло внутри человека накапливаться, не имея пути к выходу. Болезни смертные одолевать начинают. Затем за человеком Смерть приходит.

Чернава замолчала, глядя на испуганных мальчишек, слушающих ее, открыв рты. Совсем еще дети, как им объяснить словами все то, что с даром Мораны пришло. Может, хоть малую толику сумеют понять и принять. И если хоть одно ее слово спасет их жизни, быть может, простит ее Отец-Творец за грехи совершенные? Смилостивится над ее будущим ребенком, судьбу его меняя? Девушка грустно вздохнула.

— Потому глядите, куда ступаете. Ведьминых ловушек много по земле разбросано. Монеты, кольца, украшения — недуги передающие. Не подбирайте того, что вам не принадлежит. Никому не ведомо, какую лярву к тому предмету ведьма прицепила. Можно, конечно, беды свои и на куклу соломенную наговорить да в печи ее сжечь. Только передать на другого человека надежней получается… — Чернава замолчала, испуганно прикрыв рот ладонью. — Да что ж я такое говорю! Нельзя ни на кого болезни передавать. Веру иметь надо, омовения творить, чтобы болезнь к телу не цеплялась.

Девушка умолкла на миг, растерянно разведя руками. Темная сторона Нави то и дело пробивалась в ней, напоминая о той, прежней жизни.

— О чем вам еще рассказать? О приворотах любовных? Вам их не понять, то женская магия. Все одно — берегитесь их, стоит один раз ошибиться — потом век маяться станете. Любовная магия вернее ножа в сердце разит. Только она и обратную сторону имеет. И никто заведомо не знает той обратной стороны. Лишь одно сказать могу — нет на той стороне добра. Бывает, понравится парню девица, незримая нить меж ними вспыхивает, разгораясь. А иная нить гаснуть начинает — забывает парень свою прежнюю любовь. И та, что приворот сотворила, свою нить продувает, искру страсти в ней заново разжигая. И тогда гаснет иная нить, злом ворожбы замутненная. И с той темной нитью болезнь в человека войти может. Или смерть…

Покинув зал, девушка разрыдалась, быстро отправившись в свои покои. Лишь произнеся эти слова, она поняла, что, быть может, никогда и не любила Стояна. Была ли это любовь? Или колдовство, сбившее ее с пути истинного, всему виной? И если бы не оно, быть может, жила бы она сейчас с Малютой, ни горя, ни печали не ведая.

* * *

…Утирая рукавом рубахи пот, Малюта носил камни на высокие стены Асгарда. Разогнув натруженную спину, медведич огляделся по сторонам. Десятки тысяч асгардских воинов готовились к неминуемой осаде. Горы камней были подняты на неприступные стены Асгарда, сотни котлов установлены на сторожевых площадках. Прикрывшись ладонью от солнца, медведич обернулся к пристани, разглядывая прибывшую ладью.