Ледяное взморье - Александр Тамоников

– А вас, майор, кто вызывал?

– Я посчитал, что полковник может не понять вас.

– Ну что ж, так, значит, так. Вы обследовали возвышенности вокруг центра?

– Так точно.

– А ту, что сразу у оврага и сектора «С»?

– Так точно.

– Ну тогда садитесь в машину, поедем, я вам покажу кое-что интересное.

Краус напрягся, видимо, почувствовал – что-то не то.

– Мы все тщательно осматривали, герр оберштурмбаннфюрер.

– В машину! – повысил голос Рейтель.

Пришлось подчиниться.

На разговор у КПП и объезд ушло больше двадцати пяти минут. На возвышенность, мимо места стоянки «Опеля», «Фольксваген» вышел в 9.45.

– Идемте!

Офицеры покинули машину, прошли к кустам, откуда велось наблюдение.

– Ничего не видите?

– Вроде как следы.

– Вот именно – следы, и не от обуви военнослужащих учебного центра. Это значит, что кто-то очень аккуратно смотрит за секретным объектом. Теперь ответьте мне, полковник, как такое могло произойти? С ваших слов и со слов майора Крауса, вы тщательно все проверяли.

Майор растерянно проговорил:

– Но еще позавчера здесь ничего не было.

Он говорил правду, разведка не оставляла следов, и только сегодня, перед операцией, специально «постарался» Сосновский.

– Получается, я слепой? – воскликнул Рейтель.

– Нет, но, честное благородное, ничего не было. Ума не приложу, кто мог пройти в запретную зону.

– Я считал вас умнее, Краус! Кто, как не вражеская разведка?

– Черт бы ее побрал, я немедленно приму меры и прикажу заминировать территорию на удалении…

Договорить он не успел – послышался нарастающий гул самолетов.

Полковник посмотрел в небо:

– А это что за самолеты?

Шли два «Ил-4». Рейтель знал, что их должно быть три, но один или сбили, или он вернулся из-за неисправности.

– Это советские «Ил-4»! – завизжал Грунов.

Краус для чего-то вытащил из кобуры «вальтер».

Бомбардировщики заходили на высоте не более трехсот метров.

В учебном центре их увидели слишком поздно. И – ничего не успели, даже с места сойти, как из бомбардировщиков точно на цель от дороги к КПП по ширине всего объекта посыпались пятидесятикилограммовые бомбы.

Вздрогнула земля. Вся территория учебного центра покрылась черными грибами разрывов, поднялось облако гари. В таком грохоте человеческих голосов слышно не было. Отбомбившись, бомбардировщики начали резкий набор высоты, уходя в направлении моря.

– Что это? – проговорил ошарашенный Краус. – Нас разбомбили?

Рейтель спокойно произнес:

– Да, господин майор. «Тайфуна» больше нет.

Рядом раздались выстрелы «ТТ».

– А это что? – полковник смотрел непонимающими глазами на офицера СС.

– «ТТ», пистолет.

Краус проговорил:

– Получается, вы спасли нам жизнь, герр оберштурмбаннфюрер? Хотя «ТТ», точное наведение «Ил-4»…

– Не ломайте голову, майор. Это вас уже не касается.

Рейтель выхватил из расстегнутой кобуры «вальтер» и дважды выстрелил в Крауса. Пуля мгновенно убила замешкавшегося начальника центра. Грунов все понял, рванул было в лес. Но налетел прямо на Сосновского. Капитан ударил его кулаком, сбил с ног, бросился вязать предателю руки:

– Отвоевался, мразь!

Подоспел Рейтель, глянул на Сосновского:

– Что за стрельбу ты открыл?

– Наряд с КПП попытался бежать. Пришлось уничтожить.

Подошел Шелестов.

Рейтель кивнул ему:

– Посмотрим, что осталось от «Тайфуна»?

– Меня больше волнует Грунов. Он цел?

– Цел. Вон лежит у ног твоего капитана.

Командир группы, помрачнев, приказал:

– Миша тащи эту сволочь к машине.

– Есть, командир.

– И смотри, чтобы с его головы ни один волос не упал.

– Понял.

Рейтель с Шелестовым подошли к кустам. Сейчас они уже не укрывались. Южным ветром дым и гарь снесло за реку Гетабу и дальше, к морю.

Бывший учебный центр «Тайфун», детище Генриха Гиммлера, представлял собой жалкое зрелище. Разрушено было практически все. Не было ни одной казармы, ни палаточного лагеря, ни КПП, ни столовой, ни моста – одни только воронки. Даже от столбов с колючей проволокой и вышек остался один мусор.

– Отличная работа! К машинам!

Все кинулись по местам. Пилот посмотрел на Рейтеля:

– Что это значит, оберштурмбаннфюрер?

– Это значит, что секретный объект, к которому вы, по счастью, не имеете отношения, уничтожен.

– Тогда зачем вы захватили меня?

– Вы еще не пришли в себя, гауптман?

– Пришел.

– Тогда должны понять, для чего мы вас захватили. Диверсионная группа выполнила задачу, ей надо вернуться в Москву. Вопрос, как это сделать? Ответ – только по воздуху.

Шварц побледнел:

– Вы хотите угнать самолет?

– Нет, его угоните вы, у нас нет пилотов. Находясь под воздействием специального препарата, вы заверили, что сможете управлять «юнкерсом» и в одиночку. Вот и полетите.

– Нет, это невозможно. Меня обвинят в измене! А моя семья? Жена Зельма, дочки: Барбара – восьми лет, Адела – четырех, родители супруги – их же всех расстреляют. Или бросят в концлагерь. Нет, я не могу. Можете убить меня прямо здесь.

Рейтель вздохнул:

– Ваше отношение к семье похвально. И ведете вы себя достойно, дело только в том, что и ваша супруга с дочерьми, и ее родители находятся не в Мюнхене, где они проживали, а в небольшой деревушке у границы со Швейцарией. Вынужден предупредить, откажетесь – их расстреляют наши люди. Соглашайтесь лететь, тогда всю вашу семью переправят в Швейцарию. Как видите, выбор перед вами, с одной стороны, сложный, с другой – простой. Только «да» или «нет», от этого будет зависеть и ваша жизнь, которой, возможно, вы не дорожите, и жизнь ни в чем не повинной семьи.

Шварц посмотрел на разведчика:

– Если вы пошли на такое, значит, без меня вам не улететь. Поэтому если я пожертвую с собой, то вы не уйдете, а моя семья останется в живых. Собственная судьба, конечно, меня волнует, но я пожертвую собой ради семьи. Можете в этом не сомневаться.

– И вновь вы, гауптман, заблуждаетесь. Если сегодня с аэродрома Зирбе не взлетит «юнкерс» в направлении Москвы, ваша семья, независимо от причин, будет немедленно уничтожена. Решайте, гауптман, пока мы едем к аэродрому.