Расцвет империи. От битвы при Ватерлоо до Бриллиантового юбилея королевы Виктории - Питер Акройд

Вскоре о ее талантах целительницы и сиделки стало известно многим. Она называла своих пациентов сыновьями, а ее все называли «матушка Сикол». Приехав в Крым, она сразу обнаружила, что «госпитали набиты битком, во всех без исключения лагерях свирепствуют болезни и не хватает самого необходимого». Она набрала штат сиделок, о которых позднее говорила: «Только женщины, исполняющие этот печальный долг, способны превзойти самих себя в совершении своего подвига — и не потому, что их сердца мягче, а потому, что их руки созданы для этой работы». Пожалуй, мы можем без преувеличения сказать, что без непризнанной помощи женщин мужчины не выжили бы. Мэри Сикол вернулась в Англию и умерла в мае 1881 года.

Унижение и падение Абердина доказало: «общественность» стала слишком заметным явлением в жизни государства и ее больше нельзя игнорировать. Карлейль саркастически назвал это «замечательным лицом общественного мнения». Новая читающая публика бесконечно жаждала новостей. Напечатанные в газетах речи зачитывали на общественных собраниях, а лорд Роузбери вспоминал, что, когда он был мальчиком, его семья тоже садилась после завтрака, чтобы почитать речи. Уличные баллады, неотъемлемая часть жизни XIX века, часто пересказывали в ритмичной рифмованной форме последние новости или отрывки из выступлений политиков.

К концу Крымской войны классовое сознание более чем когда-либо обострило раскол в стране. Ошеломляющее самодовольство и некомпетентность аристократической военной элиты подорвали всякое доверие рабочего класса к лидерам нации. Летом 1855 года в палате общин прошел третье чтение Билль о воскресной торговле — он сужал действие алкогольных лицензий и запрещал вести торговлю по воскресеньям. Последовала немедленная и яростная реакция. По всему Лондону расклеили набранные крупным шрифтом плакаты чартистов:

В Гайд-парке три воскресенья подряд агрессивно настроенная толпа окружала экипажи богатых людей. В сущности, те, кто не имел экипажей, обступали тех, у кого были экипажи, — не совсем то же самое, что нападение бедных на богатых, но где-то близко к этому. Репрессивный закон был отозван, что свидетельствовало об изменении классового сознания в 1850-х годах и о глубине страха и неуверенности, охвативших администрацию после крымского разгрома.

Многие считали, что война очистит нацию от заразы материализма и эгоизма и приведет к становлению нового чувства национального единства и общей цели, которое позволит дать ясный ответ на «вопрос о состоянии Англии», так часто упоминаемый в периодической печати. Увы, самые многообещающие надежды умирают первыми. В 1859 году, через пять лет после окончания войны, The Times вынесла свой вердикт: «Эта злополучная война и полмиллиона британских, французских и русских солдат, оставшихся в Крыму, выплатили до последней йоты весь долг христианской Европы перед Турцией. Никогда еще столь великие усилия не прикладывали для достижения столь бесполезной цели. С величайшей неохотой мы вынуждены признать, что все гигантские усилия и бесчисленные жертвы оказались напрасными».

Однако война стимулировала дальнейшее развитие разнообразных изобретений и усовершенствований в открытых ранее направлениях. Эти направления, в свою очередь, возникли, как выразился Изамбард Кингдом Брюнель, в ответ на «спрос, случайно рожденный обстоятельствами». В 1856 году был запатентован метод Бессемера и сделаны первые шаги по направлению к эпохе стали: мощный взрыв выжигал углерод и кремний из болванки чугуна, который затем при добавлении марганца превращался в сталь. Стальные рельсы со временем стали дешевле железных, и они были намного более долговечными. В том же году студент-химик открыл процесс создания первого синтетического красителя — мовеина, который изменил одежду и интерьеры всего мира.

Злополучная Ассоциация административной реформы, созданная в 1854 году после катастрофы в Крыму, наглядно иллюстрировала тот факт, что эффективность и современная организация на войне гораздо важнее личной храбрости и героизма. Война была таким же деловым предприятием, как многие другие, и в ней следовало придерживаться деловых принципов. Возможно, это был самый важный урок Крымской кампании. Стремление проповедовать высокие идеалы соединялась с отвращением к существующим политическим институтам. Опубликованный в том же году отчет Норткота — Тревельяна утверждал, что лучшим способом набрать подходящих людей на государственную службу станут открытые экзамены на конкурсной основе. Иными словами, авторы отчета рекомендовали активнее привлекать средний класс к управлению страной. Пожалуй, показательно и то, что после Крымской войны приобрела популярность книга Сэмюэла Смайлса «Самопомощь» (Self Help; 1859). «В настоящий момент, — писал Натаниэль Готорн в начале 1855 года, — знати было бы абсурдно претендовать на то положение, которое было тихо предоставлено ей год назад. Этот год проделал работу пятидесяти обычных лет — точнее сказать, он выявил то, что уже давно готовилось».

Страна обретала новый облик благодаря усилиям средних классов, опирающихся на принципы бережливости, самопомощи и деловой эффективности. Местное самоуправление по-прежнему считалось ключевым фактором административного прогресса. В 1855 году был учрежден Столичный совет по исполнению работ, а три года спустя принят закон об очищении «благородной реки» Темзы, состояние которой «делало мало чести великой державе и наносило серьезный ущерб здоровью и благополучию жителей столицы». Развивались и другие деловые начинания. В 1863 году открылась первая секция метрополитена — подземной железной дороги, а в 1862 году Совет по исполнению работ получил разрешение построить набережную на северной стороне Темзы от Вестминстера до моста Блэкфрайарс. Кроме того, бизнесу нужна была статистика. В 1876–1884 годах Совет приступил к плановому выселению 22 000 человек и переселению еще 28 000 человек в новые дома.

Через несколько месяцев после Парижского мирного договора Палмерстон, ставший премьер-министром после отставки Абердина, принес новую жертву богу войны. Причиной послужил незначительный инцидент в гавани Кантона. Корабль «Стрела», команда которого полностью состояла из китайских моряков, из соображений удобства плавал под британским флагом; впрочем, капитан корабля был англичанином, поэтому судно находилось, так сказать, в тени виконта Палмерстона. Капитан проходящего мимо грузового корабля узнал среди команды «Стрелы» одного бывшего пирата и потребовал, чтобы местные власти арестовали его. Судно взяли на абордаж и, по всей видимости, спустили с мачты британский флаг. Инцидент был истолкован как оскорбление, и губернатор Гонконга сэр Джон Боуринг приказал немедленно обстрелять Кантон. Английские газеты встали на его сторону — он словно каким-то образом помог загладить разочарование Крымской кампании. События получили название второй «опиумной войны»: первая «опиумная война» велась 14 лет назад из-за торговой блокады Китая. Предыдущий инцидент называли также «дипломатией военных кораблей» — по его итогам британцы конфисковали Гонконг и подписали с Китаем неравноправный договор, дающий им широкие торговые привилегии. Этого было мало. Начатая под благовидным предлогом вторая война должна была увеличить прибыли от опиума за счет открытия Китая для иностранных торговцев.