Метро 2033: Край земли. Затерянный рай - Сурен Цормудян

– Разные слухи ходят до сих пор о том, как именно вы расправлялись с беспредельщиками. И я уверен, что половина из этих баек – правда. И это жуткие вещи, а значит, вы шагнули во мрак. В такую бездну, что сегодняшнее это цунами просто тьфу… Но вы там не остались. Не вошли во вкус. Не стали новыми каннибалами, насильниками и угнетателями, покончившими со своими конкурентами и вскарабкавшимися по трупам на вершину пищевой пирамиды. Вы вышли из этого мрака и бездны. Как вам удалось?

– Один мудрый человек, без чьей помощи нам едва бы удалось довести свою борьбу до победного конца, сказал однажды, что не следует ни на кого полагаться в этом мире. Ибо когда мы спускаемся во мрак и нас начинает окружать тьма, то даже собственная тень покидает нас. Много позже мы поняли, что лукавил он. Это была хорошая мотивация, чтобы шагнуть во мрак, где сбежали даже наши собственные тени. Но там-то мы и познали, чего мы хотим. Ради чего мы затеяли эту беспощадную и непримиримую войну. Ради того, чтоб высвободить в людях те качества, которые были похоронены в них даже задолго до этих банд и задолго до самого апокалипсиса. Мы хотели создать общество, где люди смогут полагаться на других. Друг на друга. И каждый из них будет способен оправдать эти ожидания своих соплеменников. И если не сможет, то, по крайней мере, будет стараться изо всех сил. Будет бороться за ближнего в меру своих возможностей. И никто не пройдет мимо чужой беды, ведь в таком обществе беда чужой не может быть. Но для того чтобы построить такое общество, надо выйти из мрака, в котором от тебя сбежала даже собственная тень. И мы сделали свое дело и вышли к свету. В противном случае все было бы напрасно.

Самсонов уставился на Вишневского:

– Кто же был этот ваш мудрый наставник?

В ответ Никита лишь многозначительно улыбнулся и подумал о седом человеке, который сейчас далеко в походе.

* * *

Евгений Сапрыкин еще раз проверил свое причудливое оружие и пристегнул к рукоятке кобуру, превратившуюся теперь в приклад. С виду это было похоже на пистолет. Собственно, пистолетом и являлось. Но уж очень необычным. Длинное деревянное цевье, обжимающее один ствол калибра 5.45 и подпирающее еще два расположенных горизонтально ствола большего калибра, под охотничьи патроны. Примечательной была и кобура. Ее универсальность заключалось не только в том, что она превращалась в приклад, позволяя вести более прицельный огонь из трехствольного чудо-пистолета. В расчехленном состоянии кобура превращалась в короткое и острое мачете.

Положив оружие на колени, Сапрыкин вытянул из костра тлеющую ветку и прикурил от нее трубку. Пыхнув табачным дымом, он извлек из кармана кубик Рубика и принялся его крутить.

– Это что за БФГ[55]? – усмехнулся Горин, присаживаясь радом с Сапрыкиным. – Одна из твоих самоделок?

– Самоделка? Нет, что ты. Это самое что ни на есть заводское оружие специального назначения.

– На пиратский абордажный пистоль похоже.

– Похоже самую малость, – кивнул Евгений Анатольевич. – Только им на абордаж разве что звездолеты брать.

– В каком смысле?

– Да в прямом. Это пистолет советских космических джедаев. Называется – ТП-82. Входил в аварийный комплект наших космонавтов[56].

– И откуда он у тебя?

– С работы прежней, сувенир.

Горин усмехнулся:

– Дядя Женя, ты же не космонавт.

– Это верно. – Сапрыкин кивнул. – Но я и не торпеда. Однако через торпедные аппараты не один раз приходилось покидать подводную лодку. Работа у меня такая, что поделать.

Горин еще раз посмотрел на диковинное оружие, лежащее на коленях у Сапрыкина.

– Убивал им кого-нибудь?

– Знаешь, как-то еще не доводилось. Если ты помнишь, мы в свое время развлекались в основном огненными и взрывчатыми смесями, отравами да острыми ножами, – тихо сказал Евгений Анатольевич. – Так что этим пистолетом я еще никого не убил. Но, какие наши годы, верно, тезка?

– Да уже и не предвидится. Воевать уже не с кем, – усмехнулся Женя.

– Что ж ты так людей-то недооцениваешь, приятель? Я вот в безграничные способности людей верю. А значит, и стрелять в них придется.

Горин осмотрелся. Остальных членов группы поблизости не было. Кто-то стоял на посту, кто-то собирал дрова и хворост для того, чтоб костер продержался до утра.

– Анатольевич, а чего ты шепотом про взрывчатки и отравы? Будто кто-то не знает, что ты нам помогал тогда с бандами разбираться.

– А кто-то знает это наверняка? Я же велел вам помалкивать об этом.

– Так мы и помалкивали. Но ты же знаешь, что слухи всякие в народе ходят…

– Слухи, Женька, это всего лишь слухи. Говорят, что кур доят, а на деле вовсе нет. Куры яйцо снести норовят. Пусть себе болтают. Но слухи не есть обладание фактами. Со слухами бороться бесполезно, да и не нужно. Это политика. Если все точно будут знать, что за вашими делишками в ту пору стоял конкретно я, то люди будут по-другому меня воспринимать. А пока они слухами друг другу в уши дуют, то у них ко мне любопытство. А значит, не избегают меня. Не боятся неосторожное слово обронить, когда я поблизости. Не опасаются общаться со мной и выпивать иной раз. И я в своей тарелке так же. Общаюсь с ними на разные темы. Выпиваю с ними, опять-таки. Слушаю, что болтают. А вдруг кто бунт замыслит против вас? Мне легче это будет заметить, если про меня всего лишь ходят слухи, а не факты. Я же говорю – политика.

– Как-то уж совсем ты плохо думаешь про людей в наших общинах, дядя Женя.

– Ну что ты, тезка. Вовсе нет. Я же сказал, я верю в безграничные способности человека. А если верить в то, что их способности ограничены только гуманизмом и моралью, то дерьма не оберешься. Бомбу ведь не белочки лесные и не еноты озорные сбросили. Ее сбросили такие же долбозвоны, как мы с тобой.

– А ты бы смог сбросить бомбу? – Горин внимательно посмотрел на седого наставника.

– Однозначного ответа ждешь? Конечно, я могу сказать – нет. Потому что я бы не хотел такого делать. Но ведь все зависит от контекста. От обстоятельств, в которых я могу оказаться.

– И что же за обстоятельства такие могут быть, что вынудят применить термоядерное оружие?

– Обстоятельства, созданные другими людьми. Я же сказал тебе, не стоит недооценивать безграничных возможностей людей. И возможности по созданию таких обстоятельств у людей тоже безграничны. Вот скажи, тезка, ты мог помыслить в ту пору, когда с друзьями по утрам поднимался на сопку, чтоб на уроки в школу не опоздать, что станешь массовым убийцей? Хотел ли ты этого?