Искусство убивать. Расследует миссис Кристи - Эндрю Уилсон

Кенвард был ошеломлен, прочитав, что полицейские видели миссис Кристи в Харрогейте. Она якобы вот уже десять дней проживала в гостинице «Свон» при водолечебнице. Что за чушь?! Он отказывался верить этому и решительно отбросил телеграмму, причисляя ее к нараставшему потоку ложных свидетельских показаний, спиритуалистических домыслов и бредовых версий. Кенвард завершил разговор со знакомым из «Дейли миррор», надеясь, что интервью, как и прочие беседы, проведенные им в этот день, позволит избежать надвигавшейся катастрофы в области связей с общественностью. Очень важно, чтобы общественность была на твоей стороне. Его рука по привычке потянулась к ящику стола, однако он преодолел искушение, хотя глотнуть спиртного ему хотелось, как никогда. Но раз уж Сэнт вышел на тропу войны, надо было иметь трезвую голову.

За обедом Кенвард рассказал жене о своем разговоре с Сэнтом.

– Все это только для вида, – отозвалась Наоми. – Он ценит тебя очень высоко, это несомненно, но не хочет признаться в этом. Таково мое мнение.

– Ты правда так думаешь? – просиял Кенвард. Он был удивлен и чрезвычайно доволен тем, что ему удалось повернуть разговор с начальником на сто восемьдесят градусов. – Но ты ни за что не догадаешься, какой невообразимый бред мне пытались подсунуть сегодня, – продолжил он, смеясь. – Это нечто.

– Расскажи.

– Я заканчивал телефонный разговор с корреспондентом «Миррор», когда Хьюз принес мне телеграмму. В ней говорилось – ты только послушай! – что миссис Кристи видели в водолечебнице в Харрогейте!

– В Харрогейте?

– Да, представь себе. Редкостная чушь. Невозможно представить, чтобы она вот уже десять дней прохлаждалась в шикарном отеле на севере Англии. Смех, да и только.

– Да уж, – согласилась Наоми, смеясь. – И что ты собираешься с этим делать?

– Делать? Разумеется, ничего.

– Вот и правильно, – сказала она. – Правильно.

Когда это произойдет? Когда я почувствую легкое прикосновение чужой руки к моему плечу или услышу позади голос, шепчущий мое имя? Мне казалось, что со мной заговорят тихо, опасаясь, как бы громкое обращение не вызвало слишком бурной реакции с моей стороны. Я хорошо представляла, какую околесицу понесет психиатр насчет фрагментации моей личности и спутанности сознания. Я легко могла бы ему подыграть, изобразив немного неврастеничную, взвинченную романистку со склонностью отождествлять себя со своими персонажами, у которой в результате перенесенной тяжелой утраты и измены мужа развились психическое расстройство и амнезия. Да, все это будет очень правдоподобно.

Я надеялась, что среди детективов, которые будут допрашивать меня, не попадется какой-нибудь любитель литературы, знающий, что случаи амнезии описаны в моих книгах, – в частности, загадочная Джейн Финн в романе «Таинственный противник» симулировала потерю памяти, чтобы перехитрить своих врагов.

Момент разоблачения должен был наступить скоро – может быть, через несколько часов. Накануне вечером, вернувшись в свой номер после ужина, я заметила, что кто-то рылся в моих вещах. Они лежали не совсем так, как я оставляла их: щетка для волос на туалетном столике была чуть-чуть сдвинута с места, детективный роман на столике у кровати тоже явно кто-то трогал. Мужчина или мужчины, обыскивавшие мой номер (в воздухе остался легкий табачный шлейф), не обратили внимания на незначительную разницу, очевидную для женского глаза. Сыщики, без сомнения, могли установить мою истинную личность по маленькой фотографии Розалинды в рамке с написанным в углу прозвищем моей дочери: «Медвежонок».

Записную книжку я, разумеется, всегда держала при себе в сумочке – мне не хотелось бы, чтобы в мои записи заглядывали посторонние. Мало того, что там подробно излагалось, как следует давать яд Флоре и как уничтожить Кёрса, что было убийственной уликой, – я откровенно высказывалась также о своих отношениях с Арчи и о Нэнси Нил. Поэтому при первой возможности эту записную книжку надо было сжечь, хотя в ней же содержались мои черновые заметки к «Убийству Роджера Экройда», которые было бы очень жаль потерять.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, которые преследовали меня весь день, я читала «Поезд-призрак»[13] – довольно глупый роман, который, однако, был идеален для этой цели. Я отваживалась покидать номер только для того, чтобы поесть или зайти в то или иное нужное мне помещение, где я бдительно высматривала подозрительных незнакомцев. Проходя через холл после ланча, я обратила внимание на человека в темном костюме, читавшего газету. Мне казалось, что я внутренне подготовилась к тому, что меня ожидает, но созерцание собственного портрета на первой странице газеты оказалось ударом, вызвавшим у меня слабость и тошноту, так что пришлось остановиться и опереться на спинку кресла. При этом я заметила газетные заголовки: «Миссис Кристи в Харрогейте?» и «Муж пропавшей писательницы будет искать ее на севере». Итак, Арчи подбирается все ближе. Поверит ли он выдуманному мной объяснению? Может быть, и нет, но это не имело теперь особого значения.

В номере я вновь взялась за «Поезд-призрак», который уже начал мне надоедать. В это время раздался тихий стук в дверь. Для Арчи это было, пожалуй, слишком рано.

– Да? – произнесла я, подходя к двери.

– Миссис Кристи, это Дэвисон, – прошептал мужской голос. – Джон Дэвисон, мы встречались недавно в Лондоне.

Как он здесь оказался?

– Откройте, пожалуйста, у меня совсем мало времени.

Можно ли было ему доверять? Я в нерешительности взялась за дверную ручку и заметила, как дрожат мои пальцы.

– Вы можете меня не опасаться, поверьте. Я хочу сообщить вам печальную новость.

О боже, неужели что-то случилось с Арчи или Розалиндой? Может быть, Кёрс запустил с того света свой преступный механизм, управляемый его помощниками-выродками? Только не это! Я открыла дверь. Передо мной был совсем не тот Дэвисон, которого я помнила по нашей первой встрече. Вся жизненная энергия, переполнявшая его тогда, была, казалось, истрачена, от элегантного лоска ничего не осталось; глаза покраснели, а лицо было таким бледным, будто он не спал несколько суток.

– Что случилось? Неужели…

– Нет-нет, с вашей семьей все в порядке, – ответил он, входя в комнату.

– Вы уверены?

– Да.

– Что же тогда?

Я не знала, что подумать. Шарлотта? Или, может быть, он хотел сообщить мне о смерти Флоры? Но как он мог знать, что́ меня связывает с ней?

– Можно попросить у вас стакан воды? Простите за беспокойство, но я только что приехал из…

Голос его дрогнул, он прижал кулак к губам, сдерживая рыдание.

– О господи, конечно, – сказала я, подавая ему воду. – Садитесь, пожалуйста.