Искусство убивать. Расследует миссис Кристи - Эндрю Уилсон

– Да ладно, – отмахнулась миссис Робсон и придвинулась ко мне. – Я рада, что вы наконец будете не одна. Вы ведь целую неделю проскучали в одиночестве.

– Да-да, – согласилась я.

– А на танцы сходим вместе в какой-нибудь другой день. По-моему, в четверг они опять будут. Может быть, договоримся на четверг?

– Очень хорошо, давайте в четверг.

Я знала, что, скорее всего, никогда больше не увижу миссис Робсон. Оно и к лучшему: мне не хотелось бы видеть разочарование и обиду на ее добром лице, когда она узнает правду.

– И постарайтесь хорошо провести время с братом – хотя бы ради меня. Вы это заслужили.

– Спасибо, Дженет.

Танцы в большом зале – как раз то, что мне требовалось. Мои нервы завязались узлом где-то в области желудка, и только энергичными физическими усилиями можно было растрясти и распутать этот узел. Я испытывала желание промчаться по гостинице, выкрикивая свое настоящее имя. Это, безусловно, закрепило бы за мной репутацию женщины со странностями. Однако я все же решила воздержаться от этого. Обычно я не употребляю алкоголя, мой любимый напиток – полпинты двойных сливок с молоком, но в данном случае с удовольствием заказала бы спиртного в баре.

Я забрела в зал для игр. Ага! Немножко бильярда тоже будет очень кстати. Активное движение развеет мою тревогу, а зрелище дамы в вечернем платье, распростертой на бильярдном столе и орудующей кием, укрепит мою репутацию эксцентричной особы. Сначала я играла в одиночестве, получая удовольствие от самого процесса и от стука шаров, сталкивавшихся на суконном поле. Затем ко мне присоединился мистер Петлсон, симпатичный лондонский виноторговец с лицом цвета портвейна высшего качества.

– Не пойму, что за чертовщина творится у нас перед отелем, – заявил он, загнав в лузу один из шаров.

– А что там творится? – спросила я, хотя знала ответ.

– Несусветная суматоха. Тьма автомобилей. Снующие типы в штатском. Фотографы. Такое впечатление, что полиция собирается кого-то арестовать.

– Арестовать? – переспросила я дрогнувшим голосом. Неужели они выявили связь между мной и смертью супругов Кёрс? – Вы действительно так думаете?

– Видел однажды такое же возле Олдгейта. Полиция заранее известила прессу. – Пригнувшись для удара, он поднял голову и устремил на меня немигающий взгляд. – Как знать, может, среди нас бродит убийца, нашедший прибежище в отеле. Как вам это понравится…

– Простите, мистер Петлсон, я выйду на несколько минут. Мне надо заглянуть в свой номер.

– Плохо себя почувствовали? Надеюсь, вас не отпугнула моя игра? Бильярдист из меня никакой.

– Нет-нет. Я скоро вернусь.

Я прошла, шагая как можно тверже, через игровой зал и холл и поднялась по лестнице в свой номер. Мои окна находились на стороне фасада, и, чуть сдвинув штору, я увидела перед зданием кучку репортеров и фотографов, державшихся с нарочитой развязностью и высокомерием. Они напомнили мне группу охотников, которую я видела в Южной Африке. Но те охотились на льва, а добычей этих была я сама, и мне было хорошо известно, что они не успокоятся, пока не добудут если не мою шкуру, то хотя бы кусочек моей души.

Один из собравшихся внизу вдруг указал на мое окно. Я тут же выпустила из рук штору и отскочила от окна, как от края бездны. Потом налила стакан воды и села в кресло. С каждым взрывом смеха и неожиданно громким возгласом мое сердце начинало биться сильнее. Затем я с испугом услышала какой-то шум в коридоре. Кто-то подошел к моей двери? Арчи? Или это Дэвисон вернулся? Часы показывали самое начало восьмого. Я не могла больше выносить это и, несмотря на свой страх, решила наконец предстать перед миром не как Тереза Нил из Южной Африки, а как Агата Кристи, пусть даже не в лучшем виде.

Я посмотрелась в зеркало и попудрила нос. При этом я подумала, что напрасно пытаюсь кого-то обмануть: расщепление личности, как это называют психиатры, было слишком очевидным. Дрожащей рукой я открыла дверь и вышла в коридор. Человек, шумевший за дверью, куда-то исчез. Я спустилась по лестнице, крепко держась за перила, и, сделав глубокий вдох, вышла в холл. На первый взгляд все было как обычно. Знакомые лица, бормотание приглушенных голосов. Репортеров видно не было, – по-видимому, им запретили заходить в отель.

У горящего камина сидел человек, закрывшийся газетой. Опустив ее, он посмотрел на меня. Его красивое лицо тоже было мне знакомо. Это был Арчи. Присмотревшись к нему, я увидела, что выглядит он ужасно. Он исхудал, порезался при бритье; под глазами залегли лиловые тени. Может быть, он тосковал по мне и даже перестал есть из-за этого? Может быть, он все еще любит меня? «Вздор!» – оборвала я себя.

Я хотела сказать что-нибудь, но не смогла. Арчи, по-видимому, тоже. Он смотрел на меня как на постороннюю женщину. Окинул взглядом мое платье из тонкой ткани, и лицо его слегка порозовело. Что он чувствовал? Сожаление? Тоску? Желание? Стыд? Он открыл было рот, и мне захотелось, чтобы он сказал, как хорошо я выгляжу, но вместо этого он жестом пригласил меня сесть в соседнее кресло. Я села, и ко мне вернулась прежняя любовь к нему – да разве она уходила? Был момент, когда мне хотелось откровенно рассказать ему всю эту грязную историю. Он накрыл мою руку своей. В его прикосновении было что-то живое, чего я не ощущала уже давно.

– Вам стало лучше, миссис Нил? – раздался голос Петлсона, разрушивший атмосферу интимной нежности между мной и Арчи. – Я ждал вас в зале для игр минут двадцать, а потом подумал, что вы уже не придете. Надеюсь, вы не решили бросить из-за меня бильярд навсегда?

Ну что я могла ответить ему?

– Познакомьтесь, мистер Петлсон, это мой брат, – пробормотала я. – Арчи, это мистер Александр Петлсон, лондонский виноторговец.

– Рад познакомиться, – сказал Петлсон, протягивая руку Арчи. – Вы сюда надолго? Первоклассное заведение, не к чему придраться.

Наступило неловкое молчание. Казалось, моим испытаниям конца не будет. Арчи смотрел на меня как на умалишенную.

– Дорогая, не пойти ли нам пообедать? – поинтересовался Арчи светским тоном, желая увести меня от Петлсона.

– Да, конечно, это было бы неплохо, – столь же церемонно ответила я.

По пути в ресторан мы, естественно, встретили миссис Робсон, которая неколебимо застыла перед нами, желая непременно быть представленной этому высокому и красивому мужчине. Ей я тоже сказала, что Арчи мой брат. В ресторане я продолжала дурачить его – нужно было внушить ему, что моя психика неустойчива.

– Дочь этой дамы родила девочку, как и я, и потеряла память, – прошептала я. – Но знаешь, у меня все опять будет нормально, потому что дама, у которой дочь потеряла память после родов, говорит, что память восстановилась.

Арчи чуть не расплакался. Мне было очень совестно водить его за нос таким образом, но что мне оставалось делать?

– Не волнуйся, дорогая, – сказал он участливым тоном постороннего доброжелателя. – Все будет в порядке. Мы пообедаем, а завтра поедем домой, и все будет как прежде.