День, который никогда не настанет - Куив Макдоннелл

Хартиган бросил на Мэлони быстрый раздраженный взгляд.

— Это то, что произошло с «Жаворонком»? Обычный финансовый просчет?

Хартиган широко развел руками, что на классическом языке жестов означало «мне нечего перед вами скрывать».

— Киаран, я с удовольствием расскажу вам о том, что, по нашему мнению, произошло. По крайней мере, насколько мы можем об этом судить. Однако, как вы прекрасно знаете, вполне может состояться повторное слушание, которое — внесу ясность — мы будем только приветствовать. И этот факт накладывает на нас определенные ограничения относительно той информации, которую мы вправе озвучивать в эфире. Я вам так скажу — любой бизнес сопряжен с риском. Оглядываясь назад, поступил бы я иначе? Безусловно. Но фундамент нашей страны заложен людьми, которые не боялись идти на риск и следовали за своей мечтой. Естественно, такие мечты не всегда сбываются, но если мы как общество начнем наказывать тех, кто рискует, то что мы в конце концов оставим будущим поколениям?

— Но, — сказал Киаран, — вы понимаете, что люди рассержены?

— Да, — ответил Хартиган, — разумеется. Честно говоря, я рассержен не меньше. Я хочу докопаться до сути того, что произошло, но, как ни странно, расследование Гарди — преждевременно начатое, на мой взгляд, — помешало мне это сделать, поскольку они изъяли всю нашу документацию.

— Могу я спросить вас о… Джоне Бэйлоре? Какие у вас с ним были отношения?

— Наши отношения, — ответил Хартиган, — были такими же, как со всеми, кто занимается развитием Большого Дублина на протяжении последних двадцати лет. Джон Бэйлор, — Хартиган перекрестился (тонкий ход — отметила про себя Хелен), — являлся старшим членом Совета Дублинского графства. В этом качестве он курировал всю нашу отрасль, и каждый, кто имел с ним дела, расскажет вам, что Джон был неутомимым трудягой и всеми любимым человеком. Его безвременная кончина — это огромная потеря для ирландской политической жизни, и она, безусловно, должна быть оплакана.

— И наконец, последний вопрос: беспокоитесь ли вы о личной безопасности?

Мэлони закивал настолько энергично, что живо напомнил Хелен одну из тех неваляшек, в которые так безумно была влюблена ее тетушка Джоан.

— Еще как, — ответил он с едва сдерживаемым хныканьем. — Мы испытываем огромный стресс. Полиция, кажется, ничего не делает, и когда я лежу ночью без сна, то все время думаю… — Мэлони замахал перед собой руками, — Пука идет, Пука идет, Пука идет!

Если Хелен не ошибается — что вряд ли, — то последние пять секунд к утру станут мемом во всех соцсетях.

Хартиган снова посмотрел в камеру.

— Беспокоюсь ли я о собственной безопасности? Конечно. Но что еще важнее, я беспокоюсь о своей стране. Чего мы будем стоить как нация, если позволим дьяволу безнаказанно бесноваться?

Джерри: «У нас на линии Моред из Каслнока».

Моред: «Джерри, я ни в коем случае не оправдываю действия "Пуки", но разве ничто не предвещало ее появления? Гнев — как инфекция. Он давно зрел в нашей системе и должен был во что-то вылиться. Обычные люди чувствуют, что их обманывают, что власти держат всех нас за дураков. И что выборы больше ни на что не влияют, а может, даже делают хуже».

Джерри: «Справедливое замечание. Если бы мы были французами, то на улицах уже давно бы кипели беспорядки. Они не терпят подобного с собой обращения, но почему мы, ирландцы, так спокойно к этому относимся?»

Войдя в свой кабинет, детектив-суперинтендант Бернс обнаружила женщину, сидевшую в кресле для посетителей и разговаривавшую по телефону.

Бернс посмотрела на нее сверху вниз: черные волосы, стянутые в пучок, и кремовый деловой костюм, который можно надевать только в том случае, если не приходится проводить по шесть часов на месте преступления посреди грязного поля.

Женщина улыбнулась ей и подняла палец, как бы показывая: «Одну минуту!»

— Да, Маркус, боюсь, министр настроен крайне серьезно. В первую очередь, не должно быть никаких спецэффектов.

Бернс обошла стол и села на свое место. Она понимала, что чертовски устала и раздражена, но решила побороть великое искушение вышвырнуть эту женщину вон, решив для начала выяснить, что, собственно, происходит.

Женщина снова улыбнулась с таким видом, будто неизвестный Маркус нашептывал ей в ухо что-то приятное. Бернс не стала улыбаться в ответ, многозначительно посмотрев на часы.

— Договорим позже, Маркус. Сейчас мне нужно заняться другими делами, — женщина выключила телефон. — Простите, что…

— Вот именно, — перебила Бернс. — Здесь действует режим секретности. Кто позволил вам сюда входить без сопровождения?

— Извините, но ваша помощница отсутствовала на рабочем месте.

— Она пошла за бутербродами. У нас здесь много голодных людей, перегруженных работой. Я, кстати, одна из них. А кто вы?

Женщина протянула руку поверх неприбранного стола Бернс.

— Вероника Дойл. Работаю на Гэри.

Они коротко пожали друг другу руки.

— Чем я могу помочь министру юстиции?

— Мы полагаем, в ходе расследования произошли некоторые изменения…

— Я не вправе это обсуждать, — ответила Бернс. — Мы условились, что я буду проводить ежедневные брифинги при Маргарет Армитидж и Терри Флинне в министерстве, но… при всем уважении, мисс Дойл, я не знаю, кто вы такая. Вы сотрудник министерства?

Дойл вновь просияла.

— Как я уже сказала, я работаю на Гэри.

— Видимо, теперь это не совсем одно и то же?

— Мы знаем, — продолжила Дойл, — что улики, найденные на месте второго преступления, неопровержимо свидетельствуют о том, что к этому делу причастен бывший сотрудник полиции.

Бернс медленно выдохнула.

— Сегодня я еще не информировала министерство о текущем ходе расследования.

Теперь придется перетряхивать всю команду по новой. Кому-то из ее подчиненных показалось, что его обязанность — шептать в уши высокому начальству.

Дойл протянула руки в умиротворяющем жесте.

— Мы все здесь на одной стороне.

Бернс поправила лежавшую на столе папку.

— У меня нет «стороны». Я веду расследование. Мистер Макгэрри стал подозреваемым, но пока слишком рано строить догадки.

Дойл кивнула, будто согласившись.

— Совершенно верно. А еще мы знаем, что записи телефонных разговоров Макгэрри, которые вы получили в соответствии с законом «О связи», позволяют понять, что он находился в контакте с преподобным Дэниелом Фрэнксом и…

— Значит, так! — перебила Бернс. — Мне известно об этом ровно сорок пять минут. Я требую указать источники, из которых вы черпаете информацию.