Ладья - Дэниел О’Мэлли

– И я хочу, – сказала она.

Затем подалась вперед, и они с Бронвин обняли друг друга, рыдая и в то же время смеясь. Когда девушка оказалась в ее объятиях, Мифани почувствовала, как в ней разгорается ее сила, как если бы кто-то плеснул бензина в огонь. Она также ощущала генетическую связь с Бронвин, – ощущала, насколько совпадают, до определенной степени, их коды. Мифани осторожно отстранилась, внимательно посмотрела на Бронвин с расстояния вытянутой руки, а потом, еще раз рассмеявшись, вновь приникла к ней.

«До этого все, что у меня есть, было частью жизни Томас, – подумала Мифани. – Досталось мне по наследству. Но это – в той же степени мое, в какой могло быть ее. Эта девушка приходится сестрой этому телу, а оно столько же мое, сколько Томас».

И с этой мыслью она наконец облегченно почувствовала, что стала сама собой.

– А сейчас, – продолжила Мифани, когда они успокоились и вытерли слезы. – Расскажи мне о себе все. И о нашей семье.

– О боже. Мне… жаль об этом сообщать, но наши родители умерли, – печально проговорила Бронвин.

Сюрприза в этом не было: Мифани уже об этом читала. Но сейчас, когда об этом сообщила сестра, она почувствовала, как ее охватил шок. Теперь эта новость показалась ей более реальной, более ощутимой. Это были не просто родители тела, которое ей досталось, – это были ее родители. Она почувствовала укол сожаления, почувствовала, как это отразилось на ее лице.

– Они погибли восемь лет назад в автокатастрофе, – продолжила сестра. – Пьяный водитель. Я тогда переехала в Лондон и стала жить с Джонатаном. Он работает в банке, ему сейчас тридцать три. Когда мама с папой погибли, он стал моим официальным опекуном. Это было нелегко – новая школа и все остальное. Я ее еле закончила. Потом пару лет слонялась там и сям, работала на всяких грязных работенках. Потом Джонатан сказал, что я уже должна была со всем смириться, так что теперь я учусь. У нас, Томасов, получается лучше, когда у нас есть своя миссия. Но это ты, наверное, уже и сама поняла. – Они улыбнулись друг другу, и Мифани испытала очень странное ощущение. Видеть собственные черты на лице другого человека – это почему-то производило успокаивающее действие.

– Мы верили, что ты жива, – призналась Бронвин тихонько. – Мы с Джонатаном просмотрели все их бумаги и нашли кое-какие документы.

«Господи, неужели я только что выдала такую блестящую ложь, чтобы меня сразу же разоблачили? – подумала Мифани в ужасе. – Что же они там нашли?»

– Это были финансовые бумаги. Мама с папой получали регулярные платежи. Джонатан проверил их у себя на работе и выяснил, что они поступали от правительства. Из какого-то непонятного департамента. Мы пытались найти по ним тебя, но погрязли в бюрократии. И мы понятия не имели, ни где ты находишься, ни что вообще происходило. Получилось так, что проще было тоже об этом не думать. Однако деньги продолжали приходить. Им оплачивается мое обучение в университете, – призналась Бронвин смущенно.

«Компенсация от Шахов, – подумала Мифани. – Интересно, во сколько я им обходилась».

– А на кого ты учишься? – спросила она.

– На модельера, – ответила Бронвин.

– Ух ты, здорово! Можешь, и меня чему-нибудь научишь, – сказала Мифани. – Я в моде вообще ничего не понимаю.

– Что? Да ты посмотри на свой костюм!

Мифани оглядела себя.

– Да ну?

Это был не такой костюм, который кричал бы: «Посмотри на меня!» Напротив, он предпочел бы, чтобы на него не смотрели вообще.

– Ну, он очень хорошего качества, – объяснила Бронвин, оценивающе указывая на ткань. – И стоит больше, чем я заработала бы официанткой за три месяца.

– Да, просто обычно я рассчитываю так, что если покупаю наряд за запредельную сумму, то люди будут снисходительно относиться к тому, что на мне он плохо сидит, – заявила Мифани.

Они просидели допоздна, и Мифани узнала множество фактов о жизни сестры. Она до сих пор жила с Джонатаном. К Мифани она не взяла его только потому, что тот уехал в командировку в Японию на несколько недель. Бронвин хотела быть дизайнером, но сомневалась, есть ли у нее к этому талант и удастся ли потом найти работу. С тех пор, как переехала в Лондон, она завела лишь считаных друзей; парня у нее не было.

– Уж я-то понимаю, как это бывает, – сказала Мифани. – У меня парня вообще никогда не было.

«И даже времени подумать его завести», – подумала она удрученно.

Объяснение отсутствия социальной жизни, приведенное в письме Томас, было коротким, чуть печальным и неуклюжим. Как и сама она в представлении Мифани. Весь этот аспект ее жизни наводил на определенные размышления. В ящике прикроватного столика она нашла некий прибор на батарейках, но воспользоваться им что-то опасалась.

«Он в принципе мой. И использовался только на моем теле. Правда, не мной. Да-а, об этой стороне потери памяти обычно не говорят».

Проведя Бронвин в гостевую спальню, Мифани спустилась обратно в гостиную и допила бренди. Наклонившись, взяла Вольфганга и положила его в клетку на ночь. Затем приподняла подушку на своей стороне дивана, достала оттуда пистолет и заперла его в ящике стола.

Дорогая ты!

В общем, я откопала кое-что серьезное. Знаешь, ФБР неспроста нанимает бухгалтеров и компьютерных гениев. Причина всегда кроется в деньгах. А электронная революция доставила массу хлопот всем склонным к противоправным действиям. Раньше можно было просто захапать горсть дублонов и тратить их по своему усмотрению. Отследить эти дублоны власти уже не могли. Сейчас же след остается всегда. Особенно если имеешь дело с крупными суммами. Я еще не упоминала об этой иррегулярности? Да, в общем, здесь денег оказалось много. И я выяснила, куда их перенаправили.

Отслеживать пропавшие деньги было даже весело, особенно по сравнению с просмотром всех тех записей о переводах с корпоративных кредиток. Та еще была нудятина. Да, сериала «C.S.I.: Судебная бухгалтерия» не существует не просто так. Зато я теперь знаю Шахов очень, очень хорошо, изнутри и снаружи. И знаю, куда делись пропавшие деньги.

На фоне общего бюджета организации сумма, исчезавшая со счетов на протяжении нескольких лет, выглядит не столь уж внушительной, но ее было достаточно, чтобы купить здоровенный участок в южном Уэльсе, отгрохать несколько зданий и создать небольшую армию супердетей.

Короче: существует второе Имение.

Может быть, тебя это не так сильно удивляет, но я была поражена не меньше, чем если бы узнала, что существует вторая королевская семья, которая прячется в этом захолустье рядом со вторым Имением. Вот насколько это было серьезно. Первое Имение – это, по сути, сердце Шахов. Наши агенты считаются лучшими в мире не из-за паранормальных способностей – хотя те, конечно, дают им преимущество. Они лучшие потому, что с ранних лет проходят системное обучение. Вот почему Шахи остаются такими могущественными, а кошмары так и сидят под кроватями и не рискуют оттуда высовываться. А тут оказывается, что есть еще одно Имение, и кто бы им ни управлял, он обладает чрезвычайно опасным оружием.