Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 2 - Борис Яковлевич Алексин

виделись нечасто: он ездил по району, а она проводила время на полевом стане. Ему попасть в поле к Пашкевичам не удавалось, а когда он уже совсем было собрался, чтобы к ним поехать, произошло непредвиденное обстоятельство, отменившее эту поездку.

Это случилось в середине августа. В Шкотово неожиданно приехал сам председатель областного бюро юных пионеров Филка Дорохов. Явившись в райком, он представился секретарю РК ВКП(б), и последний, вызвав к себе Кочергина и Алёшкина, объяснил им, что Дорохов прибыл по поручению приморских обкомов ВКП(б) и ВЛКСМ, чтобы проверить состояние работы комсомольских ячеек с пионерами, и что ему следует оказать в этом деле максимальную помощь.

Созвали заседание бюро райкома ВЛКСМ, и на нём Филка изложил план своего визита. После однодневной проверки бумаг бюро юных пионеров он предполагал съездить с Алёшкиным в несколько отрядов, расположенных в стороне от железной дороги, затем посмотреть работу шкотовских отрядов, доложить на бюро райкома свои замечания и предложения. План Дорохова ни у кого возражений не встретил, и со следующего дня он приступил к его осуществлению.

Гостиниц в Шкотове не было, и Дорохов остановился у Алёшкина, там же он и питался. К счастью, ещё продолжались каникулы, и Анна Николаевна смогла как следует принять гостя. Разумеется, Борис должен был всюду сопровождать Филку, он от этого не страдал: Катя всё равно находилась в поле, и видеться им не приходилось.

После проверки дел райбюро юных пионеров, найдя, что все они ведутся правильно, и директивы обкома размножаются и рассылаются на места своевременно, Филка, одобрив эту сторону деятельности Алёшкина, предложил на следующий день выехать по району. Тут встретилось затруднение. Лошадей ни в распоряжении райкома ВКП(б), ни в распоряжении райисполкома не оказалось. Имелась всего одна лошадь, на которой как раз в это время выехал куда-то в самый дальний край района председатель райисполкома, и никто не знал, когда он вернётся. Ехать вдвоём на одном, не совсем надёжном велосипеде было нельзя, и Филка решил отправиться в путешествие тем способом, какой использовали почти все инструкторы райкомов, то есть пешком.

На следующий день, взяв с собой порядочную связку книжек и журналов из привезённых Дороховым, немного пирожков и ещё кое-какой снеди, приготовленной Анной Николаевной, Борис и Филка, погрузив взятое в старенький вещевой военный мешок, оставшийся у Алёшкиных чуть ли не со времён Германской войны, отправились в путь.

По предложению Дорохова, первый маршрут их путешествия должен был охватить ячейки и отряды, расположенные в сёлах Майхинской долины, начиная с корейского села Андреевки, через Многоудобное и Сицу, до села Хатуничи. О дальнейшем решили договориться после возвращения с этого участка.

Из дома они вышли после основательного завтрака часов в 8 утра. Накрапывал мелкий дождичек, и всё небо затянуло серыми тучами, висевшими так низко, что казалось, некоторые из них лежат на вершинах сопок. Конечно, такой пустяковый дождик не мог служить препятствием для их похода, но когда они вышли за пределы села, то он усилился, и у Бориса появились опасения, что из-за грязи и сырости они не сумеют выполнить намеченный на этот день план. Он уже был насквозь мокрый сам, да и Филка выглядел не лучше. Борис рискнул предложить:

– Слушай, Филка, может быть, вернёмся, переждём дождь, а завтра и отправимся?

Но Дорохов, заявив, что у него очень ограничено время командировки, настоял на продолжении пути:

– Неужели ты, если начинается дождь, так вот и возвращаешься домой, не дойдя хотя бы до первого села, в которое наметил идти? – спросил он Бориса.

– Конечно нет! – ответил тот.

– Ну, видишь? Почему же мы сегодня должны вернуться? Из-за меня, что ли? Не сахарные, не растаем! Пойдём побыстрее.

Борису ничего не оставалось, как промолчать. Первые километры пути они, обутые в лёгкие сандалии, пытались как-то прыгать с одного более сухого места на другое, избегали луж и ручейков, образовавшихся в колеях дороги, но уже через полчаса можно было бросить это занятие: вся дорога представляла собой один сплошной ручей, в котором им приходилось брести чуть ли не по колено в воде.

Вскоре дождь усилился до ливня, дорога превратилась в настоящий бурный поток, который приходилось преодолевать с трудом. Теперь и Дорохов готов был вернуться домой, но, к сожалению, это представлялось уже неразумным: до Андреевки оставалось каких-нибудь две-две с половиной версты, а обратно до Шкотова около десяти. Забравшись на невысокий холмик, ещё не покрытый водой, отдохнув под раскидистым кустом ивняка, они отправились дальше.

Когда парни вышли из кустов, закрывавших дорогу на ровные рисовые поля вокруг Андреевки, то вместо них увидели одно сплошное озеро. Впрочем, дождь был настолько силён и плотен, что видимость ограничивалась несколькими десятками шагов, и определить в точности, насколько широко раскинулась вокруг вода, им не удавалось.

Дороги уже не было видно совсем, и передвигались они вперёд, ориентируясь по кустам, окаймлявшим дорогу, да полагаясь на Бориса, не раз бывавшего в Андреевке, и его память.

Вскоре после выхода на рисовые поля Филка, шедший сзади, внезапно вскрикнул, и Борис, оглянувшись, не увидел своего спутника. Он испугался, но в это время показалась фыркающая и чертыхающаяся голова Филки, а затем и он сам. Оказывается, он чуть-чуть оступился в придорожную канаву и нырнул с головой. Через некоторое время подобный казус произошёл и с Борисом. Так и брели они почти по пояс в воде, с трудом преодолевая бурное течение, часов до четырёх дня. К этому времени они вышли к Андреевке, расположенной на небольшой возвышенности, и где вследствие этого вода стояла ещё невысоко, а вокруг школы, построенной на самом верху холма, её не было и совсем.

Учитель Ким Ир Сен – комсомолец, хорошо знавший Алёшкина, был в школе. Встретив намокших гостей, он затопил печь в своей комнатушке, напоил прибывших горячим чаем, предварительно раздев их почти догола и развесив всю одежду для просушки около печки. Ребята настолько устали, что, наскоро попив чаю, легли на постель Кима валетом, укрылись его одеялом, поверх него ещё каким-то пальто и тотчас же заснули. Сквозь сон они слышали неясный шум, разговоры, крики, плач детей, но проснуться не смогли.

Когда Боря с Филкой одновременно, точно по команде, открыли глаза, в окно, находившееся напротив кровати, светило яркое солнце и голубело чистое ясное небо. Всё происшедшее с ними вчера обоим показалось каким-то неправдоподобный сном, а по легкомыслию, свойственному их молодости, – просто забавным приключением. И если бы не безнадёжно испорченная обувь, которую они видели прислонённой к печурке, и не ужасный вид их одежды, висевшей на веревке около