Хрустальная колыбель - Сергей Станиславович Юрьев

– Сотника Дана ко мне! – приказал Олф, и один из посыльных, что всегда были наготове, почти бесшумно сорвался с места.

Тень от рассветного солнца не успела укоротиться и на полвершка, когда явился сотник.

– Дан… – Олф ещё не был уверен в правильности своего решения, но уже знал, что иначе поступить не сможет. – Дан… Останешься здесь за главного, пока я не вернусь.

Сотник явно опешил, а герольд Тоом, который с переменным успехом боролся со сном, сидя на поваленной берёзе, подскочил как ужаленный.

– Ну нет! – Тоом мгновенно оказался рядом с Олфом. – Давай лучше я туда пойду, а ты здесь командуй, как полагается.

– Мне полагается приказывать, а ты, герольд, должен всякому подтвердить мою волю, – прервал его Олф. – Герольд, повтори, что я приказал?

– «Дан, останешься здесь за главного, пока я не вернусь», – повторил Тоом слово в слово всё, что сказал Олф. – Только…

– Если я к ночи не вернусь, или Служитель Эрл, или Сольвей с вестями от меня – отходите к замку. – Олф не позволил герольду высказать сомнения. Сомнения – вещь заразная, а оставаться в неведении уже не было сил.

Сотни глаз смотрели ему в затылок, но оглядываться было нельзя – ещё подумают, что он прощается…

Пройдя пару лиг, Олф увидел впереди перекинутое через речушку бревно. По нему с противоположного берега нетвёрдой походкой шёл человек в кольчуге, но без шлема, с пустыми ножнами, болтающимися у пояса. Увидев Олфа, незнакомец от неожиданности пошатнулся и с шумным всплеском свалился в ручей.

– Эй, ты… того! – промямлил беглец, стоя по пояс в воде.

– Чего того? – спросил Олф, ступая на бревно. Неожиданная встреча отвлекла его от мрачных мыслей и ожидания самого худшего. – Вылезай…

Но незнакомец, бросив на Олфа косой испуганный взгляд, двинулся почему-то не к берегу, а вдоль ручья, причём против течения. Пытаться догнать его не было смысла – человек был явно не в себе, и, чтобы добиться от него связного рассказа, требовалось время, которого не было. Олф вдруг поймал себя на том, что не может объяснить самому себе, почему он поступает именно так, а не иначе. Почему он решил сам, оставив дружину, идти туда, откуда, скорее всего, уже не вернётся? Ведь можно было сперва отправить туда пластунов… Почему он, собственно, так уверен в том, что надо спешить? Куда спешить? Зачем? Вот когда Служитель Эрл отправился в одиночестве навстречу вражескому войску, он, наверное, знал, что он собирается делать… Но он – Служитель, ему и положено знать всё заранее, ему сам Творец на ухо шепчет, где соломку стелить. Чутьё воина – так вроде Служитель Эрл говорил. Что есть, то есть… В бою не думаешь. Слова опережают мысли, блеск стали опережает слова. Но это в бою. Когда думать некогда – тогда и чутьё… А может, это не чутьё никакое, а новый морок – тут с этим запросто. Но об этом думать уже поздно – пусть будет чутьё воина, пусть больше не будет ничего. А если где-то была сделана ошибка, то есть меч, чтобы её исправить.

Олф уже почти дошёл до того места, откуда вчерашним утром Служитель Эрл отправил его восвояси вместе с дружиной. «Я вернусь, и ты всё узнаешь…» Как же! Вернулся он! Тут-то мы всё и узнали…

Впереди возле какой-то покосившейся хибары обнаружилось две человеческих фигуры. На этот раз беглецы из дружины лорда Сима были при оружии, и доспехи на них были в порядке. Но судя по тому, как они двигались, с опаской озираясь, не удаляясь ни на шаг от низкорослых густых зарослей, протянувшихся вдоль тропы, это могли быть только беглецы. Если дружинники разбегаются от лорда Сима, это добрый признак, это значит, что Эрл Бранборг зря времени не терял. Олф затаился за тремя сросшимися кленовыми стволами. Теперь надо было только дождаться, когда они приблизятся.

– Давай пока здесь где-нибудь спрячемся, – предложил коренастый рыжеволосый детина в проржавевшей кольчуге своему долговязому спутнику.

– Щас… – прохрипел в ответ второй. – Лучше сразу удавиться. Бежать надо куда подальше, пока они его не подпалили. Бежать! Говорят, если Служитель кого проклянёт, тому и после смерти покоя не будет.

– А мы-то здесь при чём? – искренне изумился рыжий. – Вот пусть лорда и проклинает, и эллоров его, которые остались, и ведьму, хотя ей уже всё равно. Мы-то здесь при чём?

– Нет уж… Чем дальше мы от этого поганого места уйдём, тем спокойнее. – Второй беглец явно сохранил больше самообладания. – Пусть они кого хошь жгут, кого хошь проклинают, а я сюда даже за жалованьем не вернусь, хоть всё тут мёдом обмажь.

Олф в два прыжка оказался рядом с ними, его клинок прочертил в воздухе две стремительных дуги, и аккуратно срезанные перевязи с мечами противников упали в траву. Беглецы сначала замерли на мгновение, а потом попятились, готовые в любой момент броситься наутёк.

– Стоять! – приказал Олф тихо, но достаточно внятно, что оба бывших дружинника лорда Сима как будто окаменели. – А теперь говорите, что там творится. Быстро, а то головы поотрываю.

Они поверили ему сразу и безоговорочно, только рыжий, стремительно побледнев, начал медленно опускаться на землю, а второй, тощий, как жердь, с двумя уродливыми шрамами на выступающих скулах, оказался покрепче – он начал говорить:

– Там Служитель какой-то… Пригрозил, что проклянёт любого, кто от лорда нашего не отречётся. Мы вот ушли, а его в полдень сожгут в честь четырёх идолов. Считай, половина из дружины разбежалась. Только лорд Сим сказал, что далеко, мол, всё равно не уйти…

Он говорил ещё что-то, но Олф его уже не слышал. Главное было сказано, а всё остальное не имело значения. Вот теперь-то уже точно стало ясно: взбесившийся лорд, одержимый Нечистым, хочет казнить Служителя, а те, кто остался рядом с ним, должны увидеть, что никакие проклятия его не берут и никакие кары небесные ему не грозят. Теперь Олф уже знал, что надо делать, что можно попытаться сделать…

Пара дозорных, охранявших тропу, резво скрылись в кустах, едва он приблизился к ним на дюжину локтей. Какой-то юнец в новеньком начищенном нагруднике попытался встать в боевую стойку, но тут же был согнут пополам ударом ноги. Теперь надо было успеть попасть туда, где из земли торчат идолы, раньше, чем случится беда. Олф свернул с тропы в густые заросли, сокращая путь к цели. Теперь времени не было даже на то, чтобы замечать препятствия – полдень неумолимо приближался, и каждое новое мгновение росло в цене. Внезапно ветки перестали хлестать его по лицу, и посреди круглой поляны, где кусты были аккуратно выкошены, обнаружился серый плоский булыжник, из которого торчал золотой клин, который, ослепительно сверкая на солнце, отбрасывал короткую совершенно чёрную тень.

Олф хотел пробежать мимо, но вдруг ощутил тяжесть в ногах. Драгоценное время, казалось, почти остановилось, ветер стих, замер шелест листвы, а тень прямо на глазах начала медленно, но верно сжиматься, а вокруг неё на камне проступила замысловатая вязь каких-то знаков. Полдень! Когда эта тень исчезнет, Служитель Эрл должен умереть…

Золото… Когда-то давно этот редкий металл ценился в Холмах больше, чем серебро, да и теперь он был в ходу у варваров, и ещё ночные оборотни носили на себе золотые бляхи с алым камнем, кольца, массивные цепи и браслеты.