Хрустальная колыбель - Сергей Станиславович Юрьев

– Назад! – едва успел крикнуть Герант, и Ойван, собиравшийся слегка пнуть свою находку, замер с занесённой ногой. – Никогда не прикасайся к предметам, значения которых не знаешь.

Как бы подтверждая опасения Служителя, по золотым граням с едва слышным потрескиванием пробежали алые искры.

– Назад! – повторил Герант, и все, кроме Юма, попятились к покорёженным железным ошмёткам, в которые превратились створки ворот. Только лорд Холм-Дола смотрел, как завороженный, на алые сполохи, вырывающиеся из недр золотого блеска, и, казалось, видел то, что было скрыто от остальных.

Сначала среди алого сияния возник тёмный силуэт с размытыми очертаниями. Тень, по форме отдалённо напоминающая человека, стоящего на четвереньках, продолжала сгущаться.

– Ты его посохом! Ну, давай! – Пров начал подталкивать Геранта к новому противнику, пристроившись за спиной Служителя. – Ты же можешь. Ящерку-то – вон как…

Но Герант молча сжимал посох обожжённой ладонью. Чтобы его оружие вновь напиталось Небесным огнём, должно было пройти время, а времени-то как раз и не было.

Тем временем мерцающее алое сияние исчезло, и призрак обрёл плоть. На нём были дорогие, но основательно помятые доспехи, залитые тёмно-бурой запёкшейся кровью, из переносицы торчало оперенье стрелы, а в черепе застрял закопчённый клинок тяжёлого меча. Красные зрачки медленно двигались по своим орбитам, останавливаясь на мгновение, когда взгляд цеплялся за кого-нибудь из стоящих напротив, а рот всё шире и шире раздвигался в хищной ухмылке.

– Юм Бранборг… – Слова с бульканьем вырывались из его гортани, и теперь он смотрел в упор на Юма. – Лорд Холм-Дола… Я же говорил, что от меня не скроешься. Говорил же! Я, значит, как велят обычаи, вызвал тебя на поединок как равного, а ты – прятаться, бегать от меня… Нехорошо. Неблагородно и неблагодарно. Всем твоим предкам должно быть стыдно за такого жалкого отпрыска.

– Сим Тарл, лорд Холм-Ала, я здесь, чтобы принять твой вызов, – отозвался Юм, смахнув рукавом со лба предательски выступившую каплю холодного пота.

– Юм, оставь его мне, – попытался вмешаться Герант. – Он уже мёртв… Кто знает, какая мерзость в него вселилась…

– Нет, – коротко ответил Юм. – Это мой поединок. Дай мне меч, Святитель. Или ты хочешь, чтобы я его голыми руками разорвал?

Герант молча протянул ему оружие, держась за клинок, и Юм неторопливо обнял ладонью рукоять. Чудовище, которое ещё совсем недавно было Симом Тарлом, с некоторым удивлением посмотрело на свои руки, а потом с хрустом выдрало меч из собственного черепа.

Меч! Юм узнал оружие, которое оказалось в руке Тарла. Это был меч Олфа, только вместо серебряного узора, когда-то украшавшего клинок, от рукояти к острию тянулась вязь из чёрной окалины.

– Зря ты от меня бегал. Зря… – прошипел Тарл. – Только хлопоты лишние. А конец всё равно один! – Не закончив фразы, он бросился вперёд и одним прыжком преодолел дюжину локтей, отделявших его от Юма.

«Доспехи – плоти цитадель, душа, как пух, легка. Клинок всегда отыщет цель, пока тверда рука. Былое выпито до дна, грядущего – не жаль. В безмолвном сумраке – одна играющая сталь. Она – лишь падающий лист, она – лишь всплеск огня, разрубленного ветра свист, кипящих вод волна. И нет того, что за спиной, того, что впереди. Есть только бой, последний бой, и есть покой в груди… Клинок всегда отыщет цель, пока тверда рука. Доспехи – плоти цитадель, душа, как пух, легка…» – эти строки, сложенные несколько веков назад безымянным лирником, начинали звучать где-то в глубине сознания, они повторялись бессчётное количество раз ещё во времена учебных поединков с Олфом и потом – во время короткой схватки в подземелье пограничной башни… Но теперь образы, скрывавшиеся между строк, воистину стали реальностью, посреди которой происходил поединок. Два клинка сверкали в полумраке, охватившем тесное пространство, заполненное схваткой, – они беззвучно сталкивались друг с другом и вновь продолжали свой танец, стремительный и плавный. Юму уже начинало казаться, что этот бой продолжается целую вечность и не кончится никогда.

Клинок всегда отыщет цель… Вдруг оказалось, что грань вражеского клинка замерла в вершке от глаз, и время остановилось. А потом произошло нечто странное, нечто, казалось бы, совершенно невозможное… На посиневшем лице Сима Тарла возникла маска недоумения, а дрожащая рука, сжимавшая рукоять меча, безуспешно пыталась донести удар до цели, но между режущей смертоносной гранью и переносицей Юма образовалась какая-то преграда, невидимая, но и непреодолимая.

Тарл с проклятиями и нечеловеческим рёвом отшвырнул в сторону оружие, отказавшееся повиноваться, и, не оглядываясь, бросился в один из тёмных коридоров, ведущих вглубь замка. Юм успел заметить, как вслед за ним, перепрыгивая через провалы в каменном полу, устремились Пров и Ойван, а Герант поднял меч, брошенный Тарлом.

– Мастер Клён знает своё дело, – произнёс он, разглядывая трещину, расщепившую клинок надвое по всей длине. – Этот меч не может принести вреда никому из рода Бранборгов. Мастер Клён знает своё дело…

Отыскать истину – вовсе не значит убить тайну. Тайный смысл остаётся во всём, как бы глубоко мы ни проникли в природу вещей и сущность событий. Тайна исчезает, когда её перестают замечать.

Ион из Холм-Дола. Наставление летописцам

– Прекраснейшая, позволь мне сказать… – Проповедник угодливо склонился перед Гейрой, угрюмо сидящей на обломке Чёрной скалы. – Пока тебя здесь не было, я не только писал. Я прочёл немало древних манускриптов из тех, что пылятся в подвале. Хомрик там сотню лет прожил, а в них даже заглянуть не удосужился. – Он протянул ей плотно скрученный свиток, перевязанный крысиным хвостом.

– Ты что, хочешь, чтобы я это читала? – раздражённо спросила Гейра, едва взглянув на подношение. Сейчас ей было ни до Проповедника, ни до прочих Избранных. Только что сотворённая шестиглавая тварь, которая возникла из видения, пробившегося сквозь тяжёлый дым тлеющего корня пау, исчезла, вновь слилась с Небытием, повторив судьбу пятирукого болвана с глазами на затылке, гигантской пасти с хвостом, у которой не оказалось ушей, чтобы слышать приказания хозяйки, и разума, чтобы их понять. Твари получались в меру жуткие и не лишённые изящества, но совершенно бестолковые, и они тут же исчезали, стоило отвернуться. – Оставь меня или кишки свои не соберёшь.

– Прекраснейшая, ну зачем я буду собирать свои кишки, если самое ценное, что во мне есть, – это преданность и сообразительность… – Брик ещё ниже склонил голову, но не исчез. Значит, он уверен, что может сказать что-то действительно полезное. – Прекраснейшая… Я понимаю, какие перед нами стоят трудности. Великолепный не оставил завещания, никому не передал своего бесценного опыта…

– Конечно, он думал, что никогда не сдохнет.

– Тебе, Владычица, приходится всё начинать на пустом месте. Твоя воля и фантазия не ведают границ, но тебе не помешает и кое-что узнать. Вот прочти. Видишь, я ничего от тебя не скрываю, а ведь мог бы и сам попользоваться…