Обрученные Венецией - Мадлен Эссе

– Ох, нелегко тебе придется с этим всем, друг мой. Ой, нелегко! – Витторио вздохнул.

– В любом случае, Витторио, пока я отправил в Геную свое доверенное лицо – Габриэля Романо, который наведет справки о чете да Верона, у меня есть время подумать, – произнес с оптимизмом Адриано. – Буду ждать.

Витторио не стал это комментировать и промолчал. Оба словно хотели снова обдумать и переварить ситуацию. Витторио не противился союзу Адриано с Каролиной, но он знал, что каша, которую может заварить сенатор, связанная с опекунством, только усугубит возможные проблемы. Армази был уверен в том, что в случае любовной связи Каролины с Адриано в обществе непременно появятся слухи о том, что «сенатор Фоскарини совратил свою кузину». Отговорить его – бесполезное дело, вспыхнувшая мысль в голове Адриано непременно будет осуществлена.

– Хочу, чтобы ты понял, Витторио, я желаю так поступить не в эгоистичных целях, а потому как уже не могу бросить эту женщину на произвол судьбы.

– Адриано, будь добр, ответь мне на один вопрос: что движет тобой в твоих действиях? – с недоумением спросил Витторио. – Я не могу уяснить: это глубокие чувства, жажда овладеть ее к расотой или просто стремление к власти над чужеземкой и представительницей знати вражеского государства? Ты можешь описать чувства, которые властвуют твоим сердцем?

Адриано уставился в окно. Интересный вопрос задал Витторио и, самое любопытное, что ему, сенатору, необходимо однозначно и честно ответить прежде всего самому себе. Нужна ли ему власть над ней? Нет, власть – это нелепая грубость в данном случае.

– Я желаю окружить ее заботой и обезопасить ее жизнь, – кратко ответил Адриано.

Витторио с одобрением кивнул.

– Felix qui quod amat, defendere fortiter audet[12].

– Что ты хочешь этим сказать?

– Лишь то, что тобою движут нежные чувства, а не тщеславие. Или же я ошибаюсь?

– Нет, Витторио. Ты, очевидно, допускаешь, что я жажду видеть ее в своем подчинении, как это делают другие мужчины по отношению к женщинам? – он увидел, как тот улыбнулся. – Меня не интересует ни физическая власть, ни материальная выгода! – лекаря радовали его безукоризненные и уверенные слова.

– Адриано, ответь еще на один вопрос, если, разумеется, сам знаешь ответ: ты влюблен?

В этот момент сенатор предательски глотнул подошедший к горлу ком и отвернулся.

– Я не могу ответить на этот вопрос даже себе, – обеспокоенно ответил он.

– И именно этим ты задерживаешь развитие событий в ваших отношениях, – подчеркнул Витторио. – Послушай моего совета, Адриано, не спеши с опекунством, – этим ты можешь все безнадежно испортить. Она сейчас растеряна и невероятно расстроена: представь себя на ее месте. И ты, оказавшись рядом в этот трудный час, можешь стать для нее незаменимой поддержкой. Облокотившись о твое сильное плечо, она ощутит себя в безопасности и станет больше доверять тебе. А это огромный шаг к ее сердцу!

Адриано изумленно смотрел на Витторио и ясно осознавал, что тот прав! Сегодня она едва не растаяла, ощутив себя рядом с ним, а значит, ей необходима его поддержка!

– Витторио, а я ведь уже многого достиг в этом деле… – с задумчивой улыбкой произнес он. – Ты прав: Каролина не из тех женщин, на которых необходимо давить своими намерениями… И она ведь тоже жаждет чувств: я вижу это по ее глазам.

Витторио улыбнулся.

– Прости, дружище, за нелестную правду: ты прекрасно знаешь женщин, но абсолютно ничего не смыслишь в любви… – его прервал раскатистый смех Адриано.

– Как иронично звучат твои слова…

– …Но я тебя в этом не виню, – терпеливо продолжал мудрый старик, – впереди тебя ждет длинный путь познания этого неизведанного чувства.

Венеция… королева красоты и роскоши. Каролина не раз слышала об этом от своих родных. Но отец всегда говорил о ней с отвращением, подчеркивая, что «там царят лишь разврат и мелочность». Матушка же твердила о том, что этот город сам по себе, должно быть, прекрасен, а вот его жители – бесчувственны и циничны. Но тетушка Матильда восхищалась Венецией, причем не скрывала этого и от своего брата. Много хорошего говорили и в миланском обществе на свадьбе Изольды. В любом случае красота, которую созерцала Каролина даже из своих окон, необычайно радовала не только ее глаза, но и заставляла ликовать сердце.

Именно поэтому синьорина взяла из коллекции Адриано свежее произведение «Венеция Сериниссима», открывающее существование республики с момента ее основания до раннего средневековья. Окунаясь с головой в повествование жизни каждого десятилетия этой прекрасной державы, Каролина сделала для себя дивное открытие: столетиями ранее, еще до крестовых походов, покровительницей державы считалась великолепная Венера – богиня любви и красоты. И сдается, вопреки догмам христианства, эта богиня по-прежнему властвует в Венецианской республике.

Синьорину восхищали и те мгновенья, когда она находила много общего в общественной жизни Генуи и Венеции. Это позволяло ей несколько сродниться с чужеземной державой и убрать из своего сердца камень преткновения, мешавший синьо рине открыться и впустить в свое сердце эту республику.

Сейчас, когда Венеция стремительно направлялась к пику своего развития, она являлась центром стеклоделия и сукноделия Европы, сосредоточив в себе сотни непрерывно работающих фабрик. Каролине было известно, что одна из стеклодельных фабрик принадлежит и сенатору Фоскарини, отдающему массу времени своему детищу.

Как раз с начала XIV века Светлейшая делится с Центральной Европой пряностями, тонкими тканями и предметами роскоши. Осознавая всю мощь и влиятельную силу этого государства, Каролина испытывала неимоверную гордость, что ее предки умудрялись выигрывать длившиеся десятилетиями войны против Венеции.

Помимо этого, для себя Каролина выяснила, что республика занимает огромную площадь, и в сравнении с маленькой Генуей, которая на европейской карте занимала лишь маленькую точку территории, Светлейшая походила на гиганта. Естественно, ее преимущественные позиции во многом именно этим и объяснялись. А ранее синьорина Диакометти полагала, что вся территория державы ограничивается водной территорией, по размерам сходной с сухопутной Генуей. Однако теперь ей становилось известно, что прилегающая к республике Терраферма с несколькими коммунами и многочисленными поселениями, также придает ей могущественности, поистине ошеломляющей своими масштабами. И сияние на европейском небосклоне звезды Серениссимы воистину слепит, как ее союзников, так и противников.

К сожалению, медленное выздоровление еще не позволило синьорине Диакометти насладиться мерцанием красоты водных улочек Венеции. Но Каролину безумно радовало предвкушение того, что сегодняшним вечером она сможет наверстать это в обществе галантного сенатора Фоскарини.