Анонимное общество любителей морских купаний - Владимир Свержин

рука — отсекли, все зажило давно, а вот чешется ладонь, хоть волком вой…

— Слава Всевышнему, не знаю, — раздался совсем рядом приятный женский голос. — Хотя, говорят, ладонь чешется к деньгам…

«Здесь, похоже, отрублена голова. И она жутко болит. Проклятье! Нельзя так напиваться!»

Граф сжал пальцами виски, снова открыл глаза и повернул голову. В кресле, в облаке легкого газового пеньюара, уютно поджав под себя ноги, расположилась Женевьева.

— Не то чтобы я огорчен увиденным. Скорее наоборот… но признаться, удивлен, — после секундной заминки проговорил Владимир.

— Что поделаешь, друг мой?

Мадемуазель Киба смахнула золотистый локон со лба и мило улыбнулась, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся.

— Мне было трудно утверждать, что ты не мой возлюбленный, после того, как в присутствии всего руководства здешней полиции и жандармерии ты предложил тост за меня, умнейшую и прекраснейшую из всех известных тебе женщин.

— О, прости! — пробормотал Владимир.

— Ну что ты, за такое не извиняются. Мне очень приятно было слышать твои слова. И потом, все было замечательно. Но что было, и чего не было — пусть это останется моей тайной.

— А где мы?

— Мы в доме префекта. Андре спит в соседней комнате. Месье Агафон в отеле. С ним полицейские агенты. Все целы и невредимы. Правда, найденные тобой камни временно изъяли для оформления соответствующих бумаг. Но днем, когда прибудет курьер из княжества, их отправят назад. Его высочество крайне раздосадован происшедшим и отказался от мысли обзавестись короной. Но зато страховая компания, как сообщили мне друзья, готовит тебе некий сюрприз. Ты сэкономил им полтора миллиона! Шутка ли?! Но скажи мне, дорогой Владимир, как ты догадался, что драгоценности в полицейском хранилище?

— Когда я услышал, что в поезде был новый проводник, и он нашел забытый чемодан, карты сразу сложились в нужную комбинацию. Савин — несомненный гений преступного мира. Он все распланировал идеально. Никого из его шайки ни в чем нельзя обвинить, кроме, пожалуй, ловкача, который подменил чемоданы. Но у него все дело заняло всего пару минут, а дальше он был совершенно чист.

Ты видела человека, который подменил чемоданчик. Он вошел в вагон и, конечно, тотчас же вышел через другой, оставив свою добычу новому проводнику. Когда вы искали его по вагонам — это было совершенно бесполезно. Он передал чемоданчик и скрылся. Уверен, в княжестве его уже нет.

Уловка Николя удалась на славу — среди вещей пассажиров камешков не было. В каждом вагоне вы ходили вместе с проводниками, они вам открывали купе и убеждали пассажиров, что не происходит ничего противозаконного. Люди верят мундирам куда больше, чем те, кто в них одет, этого заслуживают. Один из проводников специально устроился на поезд, чтобы осуществить грандиозную комбинацию Савина. Он и вывез драгоценности. Виконт же отвлекал нас на себя.

Но он хорошо понимал, что вывозом «Звезды Голконды» из княжества дело не заканчивается — полиция и жандармерия собьются с ног и перероют все кругом в поисках шайки и похищенных ею ценностей. При таком раскладе самое безопасное место — полицейское хранилище!

По закону, через полгода, если вещь не востребована, тот, кто ее сдал, может забрать находку себе. Таким образом, спустя шесть месяцев, когда полиция уже признает свое поражение и откажется от поисков, должен был явиться тот самый проводник и забрать драгоценности из-под носа у полиции. А Савин, хохоча нам в лицо, записал бы себе еще одну громкую победу. Что для него, быть может, важнее, чем прибыль от столь ловкого ограбления.

— Браво! — воскликнула Женевьева, — Замечательная победа!

— Замечательная. Но, приходится признать, случайная. Савин постоянно опережал нас на шаг. Но один вопрос меня все же терзает, — задумчиво подперев голову рукой, проговорил Тарло. — Понятно, как преступники раздобыли печать Агафона Фаберже, чтобы опечатать ею подмену. Но откуда для той же цели они взяли печать казначейства его высочества?

— Ты думаешь… это Мари? — прошептала Женевьева.

— Я совершенно не хочу так думать. Но это мысль не идет у меня из головы. Пока, увы, я не вижу другого варианта.

Дело восьмое. Пещера горного принца (Часть 1. Золото Фракийца)

Агафон Фаберже кивнул, закрыл крышку шкатулки и повернулся к префекту.

— Да, я подтверждаю, что это тот самый лазурный сапфир в 493 карата, именуемый «Звезда Голконды».

— Вот и отлично. Распишитесь.

Префект протянул ювелиру сопроводительные документы.

— От лица республики Франция благодарю вас за содействие. Мы обещаем приложить все силы к поиску так называемого виконта де Тулуз-Лотрека. Как только наши поиски увенчаются успехом, сообщим вам об этом.

— Признаться, — вздохнул граф Тарло, сидевший рядом с Агафоном в кабинете префекта, — я не слишком верю, что его удастся задержать. Корнет Савин чрезвычайно ловок, и мастер скрываться под самыми неожиданными личинами. Я искренне порадуюсь, если вам это все же удастся.

— Можете не сомневаться, — дернул усом представитель французского правительства. — Мы справимся.

Префект демонстративно осмотрел кейс, положил в него обе шкатулки, опечатал и передал Владимиру.

— Сейчас усадим вас в поезд, и спустя час вы будете вспоминать об этой истории с улыбкой.

— Если бы так!

— Вот увидите.

Префект по-кавалеристски разгладил усы.

— Погодите, распоряжусь, чтобы вам выделили сопровождение, — сказал он и вышел из кабинета.

— Владимир, позвольте деликатный вопрос, — тихо проговорил Агафон Фаберже.

— Конечно.

— В прошлый раз, когда мы ехали отсюда, вы обещали помочь мне… — он замялся и тяжело вздохнул, — уладить мои затруднения в обмен на выполнение заказа здешнего правящего дома. Как я понимаю, в моих услугах власти княжества больше не нуждаются, и вас ничто не побуждает оказать мне столь дорогостоящую любезность…

— Друг мой, я обещал вам помощь, и вы ее получите, — граф Тарло вытащил чековую книжку. — Уверен, что со временем я получу эту сумму обратно.

— Не извольте сомневаться!

Взгляд молодого ювелира загорелся радостью.

— В свою очередь настаиваю, чтобы вы дали зарок никогда больше не садиться за карточный стол.

— Я и сам понимаю, что так будет лучше, — закивал Фаберже. — Конечно, даю! И все, чем когда-нибудь смогу быть вам полезным! В любое время к вашим услугам!

Тарло вписал сумму, поставил подпись и протянул юноше чек.

— Я ведь прежде никогда не играл по-настоящему. Так, на даче, с родней, по пятаку да на орехи. Учился я в Петершуле — верно, знаете, правила там строгие. Дома, кроме как о работе, в смысле, — о золоте, драгоценных камнях, эскизах и прочем, и разговоров-то особых не было. Какие уж тут игры… А здесь… — Агафон вздохнул, — Европа, избранная публика!

— А деньги карманы жгут… — продолжил Тарло.

— Вот