Тур Хейердал. Биография. Книга 2. Человек и мир - Рагнар Квам

Несмотря на свой неприятный опыт с армией, он не отрицал возможности, что жизнь в казарме может научить Бамсе уму-разуму, да, такие надежды возлагал он «ради такого случая» на армию.

Такие же надежды питала и Лив, тоже волновавшаяся о Бамсе. Как и Тур, она видела, каким лентяем он может быть. Но она не согласилась, что они избаловали его авиабилетами «в любой конец». Мальчик ведь хочет увидеть своих родителей, конечно же, ему хочется видеть их в Норвегии, но как ему это сделать, если они живут за границей? «У него вовсе нет такой же тяги к путешествиям и приключениям, как у тебя, Тура и меня», — писала она ему в ответ.

Она просила Тура помнить о том, что «за всеми его эскападами, которые выводят нас из себя, кроется несчастный мальчик. Он ужасно недоволен жизнью и собой». Она утешала себя тем, что они с Пебблом приедут весной в Норвегию и на этот раз останутся там на целый год. Она надеялась, что Тур тоже сможет приехать на север, чтобы у них была возможность поговорить.

Но, пока они не зашли так далеко, она хотела уладить одно недоразумение. «Ты всегда говоришь, будто мы богаты, — писала она Туру. — Правда заключается в том, что мы с Пебблом вовсе не богаты». Это она дала понять и Бамсе, чтобы он не думал, что «тут имеется бездонная бочка, из которой он может черпать». Она не отрицала, что однажды они с Пебблом будут богаты, когда Пеббл унаследует свою часть отцовского состояния. «Но в остальном отец Пеббла верен принципу не баловать своих детей, что, конечно же, послужило им всем на пользу».

22 января 1959 года, двенадцать дней спустя после отъезда Бамсе домой из Колла-Микьери, Тур открыл конверт из английской школы. Он сел, уставившись на письмо. Затем он вложил лист в пишущую машинку: «Дорогой Бамсе! Я был сегодня шокирован, когда получил результаты твоих экзаменов. Ты завалил по всем предметам!»

В остальной части письма отец решил без обиняков выяснить отношения. «Я помогал тебе то с одной школой, то с другой, а ты полагаешь, что все в жизни дается бесплатно. Ты был абсолютно равнодушен к своему собственному будущему, чему я нахожу только одно объяснение: ты считаешь, что все должны работать на тебя всю оставшуюся жизнь, так что тебе не о чем беспокоиться, в отличие от других, у кого нет богатых родителей. Но если ты считаешь так, то ты полностью ошибаешься. Я готов тебе помогать во всем, но я не хочу, чтобы ты рос плейбоем. Я полностью уважаю твой выбор — хочешь ты быть земледельцем, или фермером, да, или автослесарем, или кем угодно, но ты не должен больше рассчитывать, что я по-прежнему буду содержать тебя, пока ты сам не встанешь на ноги». Для Лив он смягчил выражения в отношении сына и писал почти примирительно: «Ты только так не расстраивайся из-за Бамсе, мальчик достаточно умен, чтобы исправиться, только мы потуже затянем удила…»

Лив тоже не обрадовали результаты экзаменов. Тем не менее она не видела причин, чтобы бросаться на Бамсе. «Должно быть, — считала она, — даже и в нашем атомном мире возможно жить счастливо без всех этих школ».

Но, если быть честной, она не верила, что Бамсе «испытывает особый оптимизм по поводу своих способностей». То, что ему в первую очередь нужно, — это «поддержка в том, чтобы он нашел что-то для себя подходящее».

За переезд в США Лив пришлось заплатить большую цену. Она очень скучала по сыновьям и «огорчалась, что они так редко видятся». Но теперь, когда ей удалось устроить так, что она и Пеббл будут жить в Норвегии целый год, она была «безумно рада», особенно потому, что наконец у нее будет время на мальчиков. Она хотела попробовать уговорить Бамсе продолжать учебу либо в торговом, либо, даже лучше, в реальном училище.

В немалой степени благодаря тому, что он хорошо говорил по-английски после пребывания в Африке и Англии, Бамсе получил в армии отличное место. Он избежал школы призывников, марш-бросков и чистки сапог. Не попал под командование задиристых сержантов. Его направили в штаб НАТО в Колсосе в районе Бэрум, где служба носила во многом гражданский характер. Это означало, что он мог жить «дома», у Лив и Пеббл, которые по приезде нашли себе в Осло квартиру. Это способствовало и тому, что Бамсе задумался об учебе, и он начал учиться торговому делу.

Братско-сестринская любовь. Typ-младший и Бамсе с нежностью отнеслись к появлению сестер. Здесь они играют с Аннетте

Лив удивлялась, насколько хорошо он писал по-норвежски, хотя много лет не ходил в Норвегии в школу. Бамсе никогда особенно не писал писем, но теперь он начал писать отцу в Италию. Он отдавал письма матери, которая опускала их в почтовый ящик. Но, когда Бамсе не получил ответа, Лив сама взялась за перо. После нескольких вступительных предложений о торговом курсе Бамсе и его успехах в норвежском языке, она перешла к делу: «А вообще он сейчас очень расстроен, потому что ты ему не пишешь. […] Он будет благодарен тебе сейчас лишь за несколько слов. Ты не понимаешь, как он привязан к тебе. Кроме того, ты не послал карманных денег, обещанных ему, если он будет писать, и которые ему нужны, потому что он тратит на трамвай почти сто крон в месяц. Я дала ему эти деньги на трамвай, но думаю, Бамсе не все равно, что они — от Пеббла».

Если 1958 год был своего рода annus horribilis[9] для Тура Хейердала, то 1959-й стал гораздо лучше. Все лето он убирал и поливал в Колла-Микьери. Он купил еще земли и начал работы по строительству стены из природного камня в километр длиной вокруг своей усадьбы. Для этой работы он нанял «одного старика» и трех его сыновей, которые работали «за гроши».

Аннетте, Мариан и Хелен Элизабет (или Беттина, как ее называли) катаются верхом на муле по кличке «Мора». Ивонн стоит рядом. На заднем плане рабочая башня Тура

В паре сотен метров от главного дома в Колла-Микьери стояла башня, которую раньше использовали для охоты. Тесная винтовая лестница вела наверх, и там Тур устроил себе кабинет. Его размеры составили три с половиной на три с половиной метра, там было два окна. Из одного он мог глядеть на Средиземное море, из другого — на главный дом и сад. На одной из стен он поместил школьную карту, показывающую весь Тихий океан. На противоположной — карты Европы, Северной Африки и Ближнего Востока.

Уже с первыми лучами солнца он сидел в своей башне. Когда становилось темно, он откладывал ручку. Он не любил работать при искусственном освещении, боясь навредить глазам.

Монография об экспедиции на остров Пасхи начинала принимать некую форму. Он сам написал основную главу и отвечал за остальное содержание вместе с еще одним редактором, Эдвином Н. Фердоном, одним из археологов, работавших с ним на острове Пасхи. В Стогкольме «Артфильм» завершал работу над фильмом, который получил название «Аку-аку»; премьера должна была состояться в Осло в начале 1960 года. Олле приехал в Колла-Микьери, и Тур отправился в Стокгольм для последней отладки.