Замуж вокруг света. Путешествие вокруг света в поисках мужа - Шери Лоу

— Ты всегда любила громко заявить о своем присутствии.

— Ну… нет ничего лучше гимнастического трюка, чтобы тебя заметили.

Он даже не улыбается. Если можно было бы убить взглядом, я бы сейчас уже копыта откинула.

— Чем могу помочь, Карли?

— Я… хмм… хочу купить «мерседес».

Он скрещивает руки на груди и поднимает брови:

— Правда? А какую модель?

— Ну… модель типа… хмм… такую… голубую.

Меня бы да в автомобильное телешоу: прирожденный талант!

— Ладно, Даг, — раскалываюсь я, — Не нужен мне никакой чертов «мерс». Кэл сказал, что ты здесь работаешь, и я пришла с тобой поговорить.

— Зачем? Разве наставлять рога больше некому?

Удар ниже пояса!

Я поворачиваюсь, чтобы уйти. За одно утро хватит с меня унижений, а лучше уже точно не будет. Быстрый побег кажется идеальным планом.

Но, к моему удивлению, он протягивает руку и останавливает меня:

— Ладно, Карли, пойдем в кафе через дорогу. Полчаса у тебя есть?

Его время поджимает? Или полчаса — это ровно столько, сколько ему понадобится, чтобы собрать прохожих и устроить мне публичную порку при свидетелях?

И вот он сидит за столом, по-прежнему не сводя с меня глаз. И с чего мне начать? Почему-то мне кажется, что вопроса «Как дела?» будет недостаточно.

— Во-первых, мне очень жаль, что так получилось, Даг. Я знаю, у меня нет даже права просить у тебя прощения. Пресмыкаться я плохо умею.

— Именно.

Ну вот, он хоть заговорил. Это уже прорыв.

— Послушай, Даг, ну что я еще могу сказать? Я была жалкой, отвратительной коровой, я не виню тебя за то, что ты меня возненавидел. Я прошу прощения.

— Отлично, ты просишь прощения. И что тебе теперь-то надо?

Ничего себе! С каких это пор он стал таким прямолинейным? И это тот самый парень, которому потребовалось пять недель, чтобы только меня поцеловать? Он что, ходил на тренинг личностного роста?

— Наверное, мне просто захотелось тебя повидать. Много времени прошло.

Его лицо говорит мне, что времени прошло недостаточно. Может, стоило подождать еще, не знаю, лет пятьдесят хотя бы?

И что было дальше? — расспрашивает меня Кейт, вернувшись с работы.

Я рассказываю, что первое предложение мне удалось вытянуть из него только через полчаса. Еще через полчаса он соизволил вступить в более-менее нормальную беседу. Наконец спустя два часа, выпив восемь чашек кофе (на двоих), съев кекс с шоколадной помадкой и посмотрев, как я проглотила две таблетки прозака, он вернулся в салон.

— И? — спрашивает она.

— И сегодня я с ним ужинаю, — визжу я, подскакивая на месте.

Она ударяет скалкой по кухонному столу. Дети спасаются в поисках укрытия: мамочка и тетя Карли опять перебрали кофеина.

Надеваю обновку — платье, купленное на обратном пути из Уимблдона. Да, я знаю, что финансовая стабильность у меня, как у Эквадора, но ведь это может быть один из важнейших вечеров в моей жизни! К тому же всегда можно завтра отнести его обратно в магазин.

Даг ведет меня в ресторан «Титаник» Марко Пьера Уайта. Не то чтобы уютный романтический уголок, но полностью в моем вкусе: набитый до отказа, оглушительно шумный, невероятно модный и легкомысленный. Ловлю наше отражение в зеркале за барной стойкой. Мы хорошо смотримся вместе.

Могли бы стать прекрасной парой.

Нас сажают за относительно стихий столик (шум здесь, как в маленьком реактивном самолете). В кои-то веки я рада, что официант по имени Таркин двадцать минут рассказывает нам о фирменных блюдах — у меня появляется время, чтобы отрегулировать сердцебиение. Выбираю «стейк а-ля Макдоналд», предположив, что это лучший кусок мясной вырезки с соусом из превосходного шотландского виски. Вместо этого получаю гамбургер. У Марко развито какое-то странное чувство юмора.

Вначале разговор идет туго, как примерка утягивающих колготок в «Маркс и Спенсер». И я выбираю самый безопасный путь. Мы рассказываем друг другу, что произошло в нашей жизни с последней встречи (я при этом утаиваю больше фактов, чем Тони Блэр). За последние два месяца я повторяла этот рассказ уже три раза: надо будет записать его на пленку для последующих воссоединений с бывшими женихами.

Даг рассказывает, что так и не женился, но в Манчестере жил с одной девушкой шесть лет, а потом решил, что она ему не подходит. Вот это похоже на того Дага, которого я знала.

Мы заказываем один липкий карамельный пудинг на двоих (за день это уже второй его десерт: наверное, даже во сне занимается на гребном тренажере, чтобы поддерживать такую форму). Ковыряя мороженое, я мысленно анализирую ситуацию. И должна сказать, что есть некое оттаивание (в наших отношениях, не в мороженом).

Более того, не хочу показаться излишне самонадеянной, но, по-моему, мы хорошо проводим время. Поглощение закусок было пыткой, но когда принесли горячее, атмосфера явно потеплела, а к десерту мы уже много смеялись, случайно касались друг друга ладонями, долго и томно смотрели в глаза и хлопали ресницами (ну ладно, допустим, ресничками хлопала я, а не он).

Глядя на Дага, я, к своему непреходящему изумлению, обнаруживаю, что он опять стал прежним Дагом — обаятельным, забавным, милым. Общаться с ним — все равно что расстегнуть штаны после плотного ужина: очень приятно. Только он замолкает, как я слишком быстро заговариваю.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю я, не зная, хочется ли мне услышать ответ.

— Думаю, что мне хочется пригласить тебя к себе. Что скажешь? — спрашивает он, серьезно глядя на меня.

Это плохая идея. Очень плохая. Худшая, которую я когда-либо слышала. Только в этот момент я не могу понять почему. Ох, проклятие! Советуюсь со своей анатомией: о да, все системы наготове.

— Скажу, что я тебе разрешаю, — отвечаю я, пытаясь улыбаться соблазнительно, хотя на самом деле моя улыбка выглядит тупой и бестолковой.

Мы едем на такси в его дом в Фулхэме. Это трехэтажный дом на чистенькой улице, заставленной «БМВ», «порше» и «мерседесами». Рай для угонщика шикарных тачек.

Даг включает лампу, и мы оказываемся в прихожей, словно сошедшей со страниц «Домашнего очага». Кремовые стены, репродукции Моне, Микеланджело и Леонардо да Винчи с золотистой подсветкой. Паркет из необработанного дерева, два черных кожаных дивана, а посередине — стеклянный кофейный столик с антикварными золотыми ножками. У дальней стены — аккуратно спрятанные в стеклянном шкафчике телевизор и стереосистема, а по бокам — стеклянные столики с медными статуэтками. Я боюсь касаться всего этого: вдруг оставлю отпечатки пальцев? И как он борется с пылью? Мистеру Мускулу наверняка приходится нелегко, отчищая пятна с такой мебели.

Даг нажимает кнопочку на пульте, и комнату наводняет голос Куинси Джонса. Черт, это же сцена классического соблазнения! И где только он этому научился?