Министерство справедливости - Лев Гурский

Иван Иванович закончил восьмилетку в городе Электросталь Московской области, после второго курса библиотечного техникума был призван в армию и два года прослужил в ВДВ. Демобилизовавшись, поступил во Владимирскую Свято-Феофановскую семинарию, отучился в ней и получил сан. Помимо богословия, освоил греческий и разговорный английский и на этом завершил свое образование. Потому что во многих знаниях — много геморроя и царство небесное наследуют не умники, а люди сметки и сноровки.

И действительно: как только бывшему президентскому духовнику доверили Главнефть, ему хватило школьной арифметики, чтобы отнимать чужое и прибавлять к своему. Он не разбирался в экономике, путался в ценовой конъюнктуре, презирал законы рынка и не понимал, как вообще устроен бизнес. Зато он хорошо умел пугать, грабить и убивать.

Иван Иванович был изобретателен. Люди, которых угораздило встать на его пути или просто испортить ему настроение, погибали по-разному. Двух менеджеров, отказавшихся покинуть компанию-конкурента и перейти к нему, оскорбленный Запорожский скинул с вертолета, перед тем связав колючей проволокой. Еще пятерых столь же непочтительных бедолаг он развесил на рояльных струнах в принадлежащей ему апельсиновой роще.

Однажды в Счетной палате итоговые цифры по Главнефти не совпали с пожеланиями Ивана Ивановича. Председатель палаты на первый раз получил только предупреждение (неизвестные взорвали его «лендровер»), а вот провинившегося аудитора схватили, выбросили в реку возле поместья Запорожского в Плесе и разрезали пополам катером. Позже оказалось, что охранники перепутали аудиторов и случайно доставили боссу не того. Как только ошибку исправили и виновного клерка живьем сожгли в личном крематории Ивана Ивановича, пятерых провинившихся охранников тоже пришлось наказать. Одного закрыли в террариуме с медянками, а остальным отрезали веки и заставили наблюдать за агонией товарища (потом их всех методично уморили голодом).

Хотя Главнефть считалась госкорпорацией, половина ее прибыли утекала Запорожскому в карман, а за убытки платило государство. Едва в кубышке начинало просвечивать дно, Иван Иванович оглядывался по сторонам и отжимал какую-нибудь ближайшую — чтобы далеко не ходить — нефтяную компанию. Тех, кто не сдавался по-хорошему, ждала судьба Ильи Минжурова, владельца маленькой, но прибыльной фирмы. После того, как он не пожелал передать Ивану Ивановичу свои активы за спасибо, останки Минжурова нашли в Нарышкином бастионе Петропавловской крепости: жертву привязали к дулу гаубицы и выстрелили. Когда же и вдова упрямца не пожелала уступить Запорожскому, ее машину отогнали в Лобню, на пункт переработки металлолома, и там раздавили гидравлическим прессом — вместе с хозяйкой внутри. Дело было возбуждено и тут же закрыто. Российские СМИ дружно промолчали. Труп дотошного блогера Кирилла Баева, который попытался разобраться в этом происшествии, через неделю всплыл среди норвежских фьордов.

В последних числах ноября позапрошлого года таинственно исчез вице-премьер по нефти и газу Анатолий Клюквин. Он вышел из здания на Краснопресненской и испарился по дороге к служебному автомобилю. Шептались, что пропажа случилась вскоре после того, как Анатолий Степанович осмелился попросить Запорожского об индексации своего ежеквартального отката. Уже в конце декабря, через месяц после этого происшествия, каждый член правительства, включая премьера, получил от Ивана Ивановича новогодний презент — берестяной туесок с колбасой высшего сорта (на балансе Главнефти были охотничье хозяйство и мясокомбинат). Министры по очереди благодарили Запорожского за прекрасный подарок, но попробовать его ни один не рискнул: сразу же прошел слух, будто бы колбасный фарш на две трети состоял из оленины, а на треть — из Клюквина…

Заметим, что далеко не всегда Запорожский убивал с выдумкой. Если ему требовалось погубить больше сотни людей одновременно, Иван Иванович не боялся быть банальным.

Старообрядческую деревню Лисово, мешающую его компании подобраться к только что разведанному месторождению, он просто затопил вместе с жителями, приказав проделать дыру в ближайшей дамбе. Когда вода ушла и тела лисовчан похоронили в братской могиле, на освободившееся место завезли времянки и поселили в них буровиков. Год они исправно качали нефть, а затем пожаловались Запорожскому на низкое жалованье и даже намекнули на забастовку. К тому времени месторождение перестало быть перспективным, поэтому мятежных буровиков заперли в тех же времянках и без затей сожгли напалмом…

Ближе к концу досье счет только известным жертвам Ивана Ивановича перевалил за тысячу, и любой другой на его месте — даже при Дорогине — вряд ли остался бы неприкосновенным. Однако Запорожского не трогали. Статус президентского духовника по факту означал его приближенность к секретам, недоступным для обычных людишек. В ранге отца Ювеналия Иван Иванович пять лет подряд отпускал Президенту еженедельные грехи и кое-что наверняка запомнил, а может быть, где-то в укромном месте и записал.

Обладание даже частью подобного компромата могло бы однажды плохо кончиться — для любого, только не для Запорожского, у которого имелась страховка, эдакий неубиваемый козырь в рукаве. Шеф Главнефти по совместительству заведовал тонкими контактами высших чиновников. У него на быстром дозвоне были ключевые люди тени: бароны колумбийского картеля, доны американских синдикатов, бастыки албанских фисов, урядчики сербских задруг, хакимы турецких чете, оябуны японской Якудза, «драконы» китайских Триад, наибы гангстерских кланов Индии и так далее — короче говоря, первые лица мирового паханата. Когда после 4 декабря Иван Иванович сбежал из страны, он лишился официальной «крыши», но это совсем не значило, что он выпал из колоды. Наоборот, как только отшелушились условности и он окончательно перелетел из света в тень, позиции нашего клиента в среде оргпреступности только укрепились. Он полностью сделался своим — в этом была его сила, однако и слабость тоже. В России он парил вольным орлом над законами, писаными и неписаными. Но тут, в густой тени, имелись кое-какие нерушимые понятия. Одно из них и привело Запорожского в Касабланку…

Наша четверка заселилась в отель «Рик Блейн» на бульваре Мулая Рашида. В вестибюле, недалеко от ресепшен, гостей встречала мраморная доска с текстом о том, что здесь снимали знаменитый американский фильм. Рядом с доской за стеклом демонстрировались экспонаты: галстук Рика, перчатки Ильзы и простреленная фуражка майора Штрассера. Конечно, нам морочили голову — картину сделали далеко отсюда, на студии в Голливуде, — но многие постояльцы рады были обманываться. К тому же цены за проживание тут не кусались, а прицепом к мини-бару в каждом номере шли блюда с аппетитным бегриром.

— Вкусно, — сказал Димитрий, вытирая салфеткой пальцы. — Из чего делают эти блинчики?

— Из манки, — объяснил опытный Нафталин. — Но, если захочешь повторить дома, помни: жарить надо только с одной стороны. Я когда первый раз у себя делал, чуть всё не сжег. И не вздумай брать для соуса обычный мед. Только здешний, марокканский. Потому что…

— Парни, мы что сюда, жрать пришли? — мрачно перебила их Ася. — У нас сейчас вроде мозговой штурм, а не кулинарное шоу. Есть новые идеи? Напоминаю, что отпевание этого румына состоится уже через семь часов, и пока нам неизвестно, как туда пробраться.