Воспоминание о будущем - Михаил Хазин

Не вдаваясь в детали, которые мы опишем ниже, можно сказать, что сегодня ЕМС – это американский доллар, единственная «пробирка», где он рождается, – это Федеральная резервная система США, частная контора, владельцами которой являются крупнейшие инвестиционные банки Уолл-стрит.

А вся мировая финансовая система с ее институтами, такими как МВФ, Мировой банк и многие другие, своей главной задачей видят именно сохранение монополии ФРС на денежную эмиссию.

Разумеется, без наличия ссудного процента становления этого проекта, который активно развивался в XIX–XX вв., быть никак не могло. Основными его стадиями стало создание первого частного госбанка (с монопольным правом денежной эмиссии) в Англии в середине XIX в., создание ФРС США в начале XX в., Бреттон-Вудские соглашения 1944 г., отмена привязки доллара к золоту в 1971 г., введение «рейганомики» с ее кредитным стимулированием частного спроса и, наконец, распад Красного проекта в 1991 г.

А изменение названия с Капиталистического на Западный связано как раз с тем, что укоренившееся в наших СМИ выражение «Запад» обычно упоминается как раз для описания проектных организаций Западного ГП (как стран, таких как США или Великобритания, так и некоторых чисто проектных образований вроде МВФ, НАТО и т. д.). Отметим, что базовая система ценностей в Западном проекте по сравнению с Капиталистическим изменилась довольно серьезно.

Капиталистическому проекту мы обязаны созданием новой «Нагорной проповеди» – протестантской этики, которая defacto отменила оставшиеся библейские ценности. Но появилась эта легенда уже в самом конце эры чистого капитализма, когда ему на смену начал приходить капитализм финансовый (историю становления которого мы подробно опишем ниже). А финансистам нужна была совершенно новая идеологическая модель, поскольку ценности в финансовой системе образуются совершенно не трудом и реальные носители капиталистической, производственной логики к чисто финансовым источникам происхождения богатств относятся не очень хорошо…

Как я уже отмечал в предыдущих главах (и будет еще подробнее описано в будущем), углубление разделения труда требует снижения рисков производителей, что, в свою очередь, влечет за собой увеличение роли финансового сектора и необходимость эмиссии. Но сама по себе эмиссия не создает ценностей (в лучшем случае – временные финансовые активы). Зато она может ценности перераспределять, как это было описано выше в приложении к истории Великой депрессии. И поэтому именно финансисты выступили главным движителем идеи полного отказа от библейской системы ценностей, введения идей либерализма.

Ключевым элементом либерализма (не как философской теории, а как базовой ценности Западного проекта) стала идея свободы как права любого человека на выбор для себя произвольного набора ценностей и такой же произвольной его смены. Сделано это, естественно, было для того, чтобы невозможно было критиковать происхождение богатств путем использования ссудного процента с позиции правильной системы ценностей. Ну а чтобы эту позицию усилить, была придумана концепция толерантности, которая прямо запрещала критику любой системы ценностей. И – чисто технологически – инструмент «окна Овертона» как способ раскачать старую ценностную модель, которая до сих пор играет важную роль в обществе.

Почему нельзя было поступить с носителями старой ценностной базы жестко, как это часто происходило в рамках замены в том или ином обществе одной проектной модели на другую? А дело в том, что библейская система ценностей появилась в период разложения родо-племенного способа не просто так, она фактически играла роль правил общежития для появляющихся городов, в которых невозможно было решать спорные вопросы через родовых старейшин. И с этого времени вся система социальной стабильности в государствах обеспечивалась через консерватизм, преемственность библейских ценностей в рамках семьи и государственной политики.

В этом смысле даже в рамках Западного проекта очень долго приходилось эту консервативную модель поведения сохранять. И только события последних десятилетий ХХ в. позволили США и странам Западной Европы (Евросоюза) от нее отказаться, о чем я подробнее расскажу дальше.

В любом случае, в экономике Западного проекта произошли серьезные изменения, поскольку основные богатства стали создаваться не в материальной сфере, производстве или за счет природной ренты, а путем безудержной мультипликации чисто финансовых активов. Такая модель привела к тому, что доля финансовых ценностей, которые в XIX в. составляли менее половины всех активов человечества, на сегодня составляет более 99 %. Только объем финансовых фьючерсов и производных от них инструментов, например, на нефть, превышает объем физической нефти (в ценовом выражении) в сотни и тысячи раз.

Отметим, что такой способ создания активов на кончике печатного станка в условиях уже существующей технологической цивилизации позволил создать феномен сверхпотребления, когда развитие системы потребительского кредита на базе эмиссии доллара позволило резко увеличить уровень жизни существенной части населения в границах Западного проекта. В то же время это и существенно уменьшило их желание бороться за реализацию проектных ценностей, поскольку такая борьба неминуемо снижала жизненный уровень населения. И если до распада мировой системы социализма еще была внешняя угроза, которая сплачивала рядовых последователей Западного проекта, то после ее распада этот фактор себя проявил в полной мере. В результате одно из трех основных направлений межпроектной борьбы, демографическое, оказалось для Западного проекта потерянным навсегда.

Кроме того, упомянутое изменение основного способа производства не могло не только серьезно изменить психологию проектной элиты, но и резко сузило ее управленческую часть: на сегодня фактически основные проектные решения в Западном проекте принимает узкая группа лиц, состоящая от силы из нескольких сотен человек, причем состоящих в основном из представителей финансового сектора.

Отметим, что после поражения Красного проекта в начале 90-х годов прошлого века такая узость элиты и отсутствие (правда, на очень ограниченное время) реальных, сравнимых по масштабу с целым конкурентов привело к быстрому переходу Западного проекта в имперскую стадию. И, как и следовало ожидать, уже самые первые экономические проблемы вызвали у этой имперской структуры проблемы. Сегодня уже отчетливо видно, что и руководство части стран Евросоюза, в первую очередь в лице Великобритании и Италии, и руководство США (в лице Дональда Трампа) всерьез рассматривают возможность выхода подотчетных им структур из Западного проекта и создание наднациональной в первом и национальной во втором случае империи. С возвращением старых, капиталистических ценностей.

Завершится ли хотя бы одна из этих попыток успехом, нам еще предстоит узнать, но одно очевидно – резкий рост террористических актов в последние годы существенно связан с этим кризисом Западного проекта, является попыткой его расколовшихся элит сместить чашу весов в свою пользу и удержать в рамках своего контроля весь мир. Сюда же нужно отнести резко выросшую конфронтацию в торговой сфере да и многое другое.

За пределами Европы в VII в. возник еще один проект на базе библейской системы ценностей – Исламский. Он активно развивался в рамках иерархической стадии почти 1000 лет, но переход к имперской стадии в рамках Османской империи практически привел к замораживанию собственного Исламского ГП, переходу его в латентную фазу. И только в XX в. попытки Западного и Красного проектов разыграть в своих интересах «исламскую карту» привели к его возрождению в новой редакции, имеющей пока сетевую стадию. Немаловажным фактором оживления Исламского ГП стала также демографическая динамика, в результате которой население мусульманских стран стремительно выросло.