Орден Крона. Банда изгоев - Нина Малкина

— Эй! — вскрикнул Нед тёмной фигуре в студенческом плаще. — Да, ты! Подойди!

Комдор всё ещё был явно на кураже после битвы. Он наслаждался заслуженной почётной славой, как мог. Несчастный свидетель его клокочущей горячности застыл, обхватывая какую-то позвякивающую коробку. Я заинтересовалась, потому что похожую видела в морге Голомяса. Там маг седьмой стихии хранил свои тиали, заполненные собранной кровью.

— Да не бойся ты! — вступилась я. — Иди к нам. Я не позволю Комдору тебя прирезать. По крайней мере, сразу.

Нед поддержал меня хохотом, и даже Куиджи развеселился. Хотя шутка вышла так себе. Но в таком настроении мы бы смеялись даже над словом «плазна». Неизвестный студент осторожно приблизился, скинул капюшон. И оказался Толстым Моном, исподлобья взирающим на нас троих. Он сдвинул брови и по очереди переводил взгляд от одного к другому, нависнув над нами всем своим внушительным телом.

— Что несём? — Нед вскочил и нахально выхватил одну из склянок прямо из ящика. — Полыний шторм? Сливуха? Херес?

— Мазь от ожогов, — спокойно пояснил Мон. — И настой тысячелистника. Хочешь попробовать?

— Дрянь, — коротко заключил Нед, возвращая на место прозрачный сосуд.

— У тебя очень кг’асивый тиаль, — вкрадчиво похвалил Куиджи.

Я только сейчас взглянула на тиаль, что был почти не виден в складках одежды: богато украшенная крупными алмазами колба расширялась в золотые лепестки цветка на крышке. Комдор невежливо обхватил тиаль с извивающейся вокруг чаши змеёй и с брезгливым видом рассмотрел его.

— Как у девчонки, — определил Нед.

— Благодарю, — коротко ответил хозяин белого тиаля.

— Ты уже давал обет Девейны целителя, выг’ажающий мог’ально-этические пг’инципы твоей магии? — Куиджи тоже встал.

На фоне огромного тела парня он смотрелся жалко. Но ментального мага это совсем не смутило, даже наоборот. Оба члена банды изгоев угрожающе напирали на целителя, хотя со стороны казалось, что крупный маг Девейны расшибёт их обоих одним ударом. Но он не помышлял о драке, а мелкими шагами отступал назад.

— Что вам нужно? — нахмурился Толстый Мон.

— Чтобы ты выполнил г’аботу целителя, — в голосе Куиджи впервые прозвучала твёрдость. — И вылечил Юну Гог’ст!

— Да отстаньте от него, — я осталась сидеть. — Ракель Зулейтон в прошлом году так запугала целительниц, что они до сих пор боятся ко мне подходить.

Конечно, мне была приятна забота друзей, но участвовать в травле несчастного Толстого Мона, что и так всегда страдал в одиночестве, совсем не хотелось. Странно, что Куиджи так легко поддался дурному влиянию Неда и растерял своё благородство.

— Ну, я не целительница, — Толстый Мон перевёл тяжёлый взгляд с Куиджи на Неда. — А целитель. И совсем не девчонка. Могу попробовать.

— Правда? — встрепенулась я.

Вместо ответ Мон довольно бесцеремонно вручил свой ящик Неду и присел напротив.

— Для определения повреждений мне нужно прикоснуться к твоей груди, — Мон протянул ладонь. — Ты позволишь?

Нед за его широкой спиной грязно захихикал. Куиджи отвернулся.

— Вряд ли это необходимо, — я отодвинула рукав, демонстрируя воспаленную рану.

Целитель подвинулся, чтобы на руку лучше падал свет от фонаря, наклонился и даже понюхал обожженную ядом кожу. Потом обхватил предплечье пальцами, и я скривилась от боли.

— Inflammate Utvie. Eman miсhi'tum del Deveine! — громко и чётко потребовал Мон.

Рука немедленно зачесалась, зазудела, загорелась белой магией в ладонях целителя. Я прикусила губу и с удивлением отметила, что нежная кожа стала мягче и сухие корочки отпали сами собой. Удивительно: Мон лечил только мою руку, но даже губы поддались его исцеляющей магии. Ласковая волна прошлась по всему телу, расслабила мышцы, и я разомлела. Когда процесс был завершён, я приложилась к предплечью ногтями, намереваясь разодрать исцелённое место, но маг Девейны схватил меня за запястье.

— Лучше пока не трогай, — предупредил он и безошибочно достал пузатый флакончик из ящика.

Едва касаясь, Мон смазал всё ещё покрасневшую кожу какой-то пенящейся мазью, по запаху похожей на облепиховую.

— Хорошо, — я рассматривала блестящую от лекарства, но вполне целую кожу. — Спасибо тебе.

— Хвала милостивой Девейне, — Толстый Мон тяжело сел рядом, обхватил голову руками.

Я не знала, как много магической памяти он истратил, но догадалась, что немало. Вряд ли он был на грани истощения, но чувствовал себя, очевидно, отвратно. Мон накрыл ладонью свой красивый тиаль, и тот в ответ слабо засветился, отдавая накопленную плазну.

— Разве тебе не нужно внутрь? — Нед присел справа от меня и кивнул на вход у нас за спинами.

— Больше нет, — Мон всмотрелся в густой лес за кладбищем. — Я потратил всю свою плазну, вряд ли кому-то ещё смогу помочь. И с магистром Калькут сейчас лучше не встречаться.

Куиджи устроился рядом с Моном, покровительственно похлопал его по спине. Я придвинулась ближе к моему неожиданному спасителю и потёрлась плечом. Грузный целитель всегда мне нравился. Он был похож на забавного медвежонка. Смешной, неуклюжий, он по-детски хмурился и казался невероятно ранимым. В прошлом году на занятиях в бестиатриуме он избегал сражений, стараясь выглядеть максимально незаметным. И у него это получалось, несмотря на крупные габариты. Но я никогда не подозревала в нём трусости. Это было, скорее, какое-то полное отсутствие жестокости и агрессии. Если в ком и был свет Девейны, то именно в этом угрюмом толстяке.

— Мы не расскажем о том, что это ты меня вылечил, — попыталась я ободрить ослабевшего парня.

— Мне всё равно, — он пожал плечами.

— Но тогда весь факультет Девейны отвернётся от тебя, — предсказала я. — И ты останешься один.

— А я и так один, — Мон провёл ладонью по ежику волос на голове. — Я даже живу один в целой комнате, потому что устроил там лабораторию. Запах неприятный, медицинский, но я уже принюхался, — он забрал у Комдора свой звенящий ящик. — Единственный сосед сбежал от меня ещё вначале прошлого года. Вилли согласилась его переселить.

После исцеления усталость навалилась на меня с новой силой, на этот раз вполне естественная. Сказывался тяжёлый день, и чудилось, что по венам потёк свинец. Мне предстоял ещё путь до моей комнаты, но было лень даже поднять ногу.

— Тепег’ь ты не один, — участливо заметил Куиджи.

— Что-то не верится, — слабо улыбнулся Мон.

Все замолкли. Даже Нед справа от меня притих, прислонившись плечом ко мне. Радостное возбуждение сменилось внезапной усталостью, буквально подкосившей всю нашу компанию. Несколько раз хлопали двери, выпуская излечившихся студентов. Они окидывали нас недоумёнными взглядами и молча обходили, почти убегали по освещённой фонарями тропинке. Ночь сгустилась, вступила в свои права, и воздух стал ещё холоднее. Мы так и сидели, прижавшись друг к другу плечами и молчали. Мёрзли и почти засыпали от изнеможения, но не уходили. Четыре чужих человека, каждый по-своему отвергнутых обществом.