Семь "Я" Семеновых - Жанна Софт

Максим кивнул.

— Я просто зашла сказать, что прощаю тебя, — сказала Ксюша, глядя на брата не по годам серьезными глазами.

Максим медленно откинул тряпку в сторону, совершенно не представляя, что говорить в таких случаях. Особенно когда от этих слов становится только хуже…

— Я понимаю, ты, наверное, просто…

Макс прервал ее бессвязную речь, сжав ее ладонь в своей.

— Как бы там ни было, — сказал он, — я никогда не прощу себя за то, что сделал тебя несчастной.

Ксюша крепко обняла брата, всеми силами стараясь не плакать, но слезы сами побежали по ее гладким щекам, орошая обнаженные плечи Максима.

— Мне пора, — отстранилась она, — самолет через три часа. Пока доберусь до аэропорта…

Семенов медленно отпустил сестру. Девушка быстро утерла слезы, распрямилась, и ушла обратно в свет летнего полудня, что развернулся за стенами гаража.

Максима так и подмывало спросить, что там с Викой. Но он так и не решился.

Ксюша выбралась из такси. Водитель шустро достал из багажника ее сумки и чемоданы. Девушка расплатилась, отблагодарив, и собралась, было идти, как вдруг дорогу ей преградила женщина лет тридцати, темноволосая, с цепкими темными глазами под линзами очков.

— Здравствуйте, Ксения Ивановна, — произнесла она, и, поймав недоуменный взгляд Семеновой, добавила, — меня зовут Маргарита Петрова, я… училась вместе с Кириллом в институте.

Руки как-то сами собой безвольно опустились, выпустив сумки.

— Понимаю, поймала я вас врасплох, — сказала она, — да вот только я никак не могу понять… Кирилл, он так любил вас… — она на секунду смолкла, в глазах заблестели слезы, — а вы… вы позволили убить его?

— Это был несчастный случай… — слабо запротестовала Ксюша.

— Несчастный случай?! Вы должно быть шутите? Где там несчастный случай? В кулаках твоего брата? Господи, чем ты думала, когда спала с ним? Чем ты думала…

Рита переходила на крик, стали оглядываться прохожие, заинтересовались аэропортовские охранники.

— Это был несчастный случай, — твердо повторила Ксюша, подобрала сумки и двинулась прочь.

Женщина кричала ей в след обидные ругательства, в чем-то упрекала…

«Это был несчастный случай. Случай. Стечение обстоятельств. Трагическое стечение обстоятельств» — повторяла она про себя, приближаясь к посадочному пункту.

Рита проводила взглядом тонкую фигурку, что скрылась за стеклянными дверями аэропорта, и, наконец, смолкла.

В душе еще одной женщины воцарилась вечная пустота. Ругала Рита себя только из-за одного. Что так и не сделала первого шага еще тогда, в институте….

Лена открыла глаза, и увидела знакомый потолок. Скользнула затуманенным после очередного кошмара, взглядом по стенам, около которых по-прежнему стояли до боли знакомые предметы. Вот белоснежный шкаф, с позолоченными ножками, и тонкими узорами по краям. Семенова купила его в Париже.

Вон столик с зеркалом, и огромным количеством духов. Лена гордилась своей коллекцией духов. Все единогласно признавали Елену Семенову актрисой с отличнейшим вкусом.

А, вот и ее любимый портрет, который она сделала специально для своей спальни в доме родителей. Черно-белый, красивый…

— Ну что ты, котик, — послышался голос Гриши за дверью, он явно говорил по телефону, — ты ведь моя жена. Я чисто по-человечески не могу бросить ее сейчас. Что значит, почему? Она потеряла ногу! Это значит, что ее теперь вряд ли кто пригласит сниматься… Нет. Все, я устал говорить одно и тоже. Перезвоню, Настюш. Пока.

Дверь осторожно приоткрылась. Лена сделала вид, что спит.

Рязанов осторожно вошел в комнату, и сел в белое кресло, которое оставил всего час назад. Развернул огромную газету… и увидел, как Лена медленно проснулась.

— Ну, как ты, звезда моя? — спросил он, осторожно касаясь ее едва заживших рук.

Лена слабо улыбнулась, глядя на Рязанова.

Вот он, мужчина ее мечты, мужчина ее жизни. Любила ли она его когда-нибудь? Нет. Она просто знала, что именно этот мужчина ее достоин, только и всего. Она хотела обладать им. Как сосед хотел обладать ею. Но ведь Гриша такой же человек, и не игрушка, что бы принадлежать кому-то…

Семенова сжала его руку в своей. Она так злилась, когда Рязанов говорил о жене и детях. Как глупо. Ведь он часть ее жизни, а Настя — часть его.

— Ты помирился с женой? — спокойно спросила Лена.

Гриша сначала смутился, потом, заглянув в ее глаза, медленно кивнул.

— Ну и хорошо, — выдохнула она, — иди к ней.

— Лена, я…

— Мне не нужны твои подачки, — показала коготки прежняя Семенова, — я не нуждаюсь в твоей жалости. Ты мне просто не нужен.

Рязанов сел на край ее кровати, и улыбнулся, глядя в ее псевдо недовольное лицо.

— Ты невероятная женщина, Семенова, — сказал он, сдвинув волосы с ее лица.

Лена улыбнулась.

— Уходи, — сказала она.

— Ты невероятная женщина, — повторил он, и двинулся к двери.

Когда та закрылась за единственным мужчиной Семеновой, она произнесла:

— Я звезда, — и заплакала, потому что теперь никто не мог в этом ее разубедить. Ведь рядом никого не было.

Даша вышла из машины, и, поставив ее на сигнализацию, двинулась к своему домику, что ей благородно оставил Антон.

Да, оставил. С сегодняшнего дня она снова холостячка, если так можно выразиться. И подтверждение этого — свидетельство о расторжении брака — лежало в ее сумочке.

Что ж, она уже и забыла, как это быть одинокой, самостоятельной, полноценной и свободной женщиной, правда обремененной токсикозом, и медленно расплывающейся талией.

Девушка поднялась на крыльцо, и увидела на ступеньках небольшой сверток. Даша быстро сорвала обертку, и недоуменно уставилась на подарок. То был журнал «Звездные сплетни», с красочной обложкой на которой были изображены все Семеновы, во время банкета, с бокалами шампанского в руках, и ниже огромными, желтыми буквами подзаголовок: «Вся правда о последних событиях в семье Семеновых. Легенды. Истории любви. Трагедии».

Даша вошла в дом, мучимая не приятными предчувствиями. Вся правда. Если люди узнают всю правду…

Дарья села в кресло, и раскрыла журнал.

«Сплетни» отдали почти половину своих ста страниц на историю Семеновых. Красочные фото, длинный текст. Даша читала внимательно, всеми силами стараясь отыскать всю ту грязь, что неприметно присутствовала. Но ее не было. Сложилось впечатление, что Лесной просто взял и отстирал все простые, человеческие поступки, которые не всегда вызывали благородные чувства. Даша нашла главу и о себе. Она называлась так: «Неизвестная Мона Лиза Семеновых». И далее подробный рассказ ее личной жизни. Что ж, на Титова Андрей грязи вылил прилично. И приукрасил недвусмысленными фотографиями.

История Ксюши — «Фея номер семь» была сопровождена страшными фотографиями. Казалось, на страницах этого бульварного журнала ожили события тех дней.

Одним словом, Лесной потрудился на славу. В послесловии он отблагодарил Семеновых