Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

– Значит, и они уже здесь, – не удивившись, кивнулЛаврик. – Что ж тебе е щ е объяснять? Верхи рвут и мечут... Конечно, ты неквалифицированный нелегал, но за отсутствием таковых... На Ахатинских островахкак-то справился.

– Там против меня играл народ похлипче, – сказалМазур. – Но я понимаю – куда денешься...

– Попала собака в колесо – пищи, да бежи... – свидом самого искреннего сочувствия закончил Лаврик его нехитрую мысль. – Априказ для солдата... Ну, ты знаешь. Давай-ка в темпе пройдемся по кое-какимнепроясненным деталюшкам...

– Погоди, – сказал Мазур. – Нужно жеразобраться, что стряслось с моей пушкой. Не зря эта лапочка ее ночью куда-тоутаскивала...

Он достал из внутреннего кармана хорошо смазанный «Веблей».Честно говоря, у него еще в городе мелькнула догадка – как у всякого, ктонеплохо разбирается в оружии. Оставалась только одна возможность, и как раз наэто времени бы хватило...

– Ничего, если у тебя в каюте бабахнет? – с кривойулыбочкой спросил Мазур.

– Переживем...

Мазур встал, подошел к аккуратно прибранной постели, рывкомвыдернул подушку, упер в нее дуло револьвера и решительно нажал на спуск.Барабан исправно провернулся, боек ударил по капсюлю... но выстрела непоследовало. Уже окончательно уверившись, Мазур порядка ради давил и давил на спуск.С тем же эффектом. «Веблей» работал исправно, вот только выстрелить никак неполучалось...

Он откинул ствол с барабаном, внимательно осмотрел донцагильз. Аккуратненькие светлые капсюли выглядели целехонькими, на них не было нималейшей царапинки, не говоря уж о вмятинах. Ни на одном.

– Вот так, – сказал он негромко. – Простенькои со вкусом...

– Боек, – утвердительно кивнул Лаврик,заглядывавший через его плечо.

Мазур внимательнейшим образом осмотрел боек, ощупалподушечкой пальца. Вроде бы – ни малейших заусенцев, и невооруженным глазом нерассмотреть следов от напильника. И тем не менее с его оружием несомненнопроделали этот простейший фокус – ведь тесть говорил, снаряжая его в плаванье,что проверял пушку перед тем, как в очередной раз смазать и заховать до лучшихвремен. Всего-то подпилить боек на полтора-два миллиметра – и по капсюлю он ужене ударит, выстрела не получится...

Работа проделана с чисто китайским прилежанием – нет дажекрохотной царапинки...

– Похоже, меня уже приговорили, а? – спросил он снаигранной бодростью.

– Ну зачем же так мрачно? – пожал плечамиЛаврик. – Девушка попросту решила подстраховаться от возможныхнеожиданностей – молодая еще, пугливая... Любому на ее месте спокойнее будет,если у тебя в кармане окажется бесполезный кусок железа...

– Зато у янкеса в кармане непременно будет отличнаяпушечка.

Лаврик фыркнул:

– Ну и что, ты ее при нужде отобрать не сумеешь?Сиротка наша беззащитная...

– Ладно, – сказал Мазур. – Смех смехом, аесли кто-то меня все же проследил?

– Здесь опять-таки возможны варианты, – серьезносказал Лаврик. – Если наше корыто не засвечено, нет ничего удивительного втом, что Гаваец навестил каких-то своих приятелей. Ты еще отсюда выйдешь в ихобществе, пойдете куда-нибудь по пузырю выжрать... А если... Ну, приказ естьприказ. Постарайся, ежели что, все-таки остаться в живых. И более того – нужноне просто выжить, а еще и выиграть... Давай-ка прокачаем детали...

Как и всякий раз за эти два дня, Мазур не особенно истарался запоминать дорогу – окраинные переулочки, по которым кружил старыйфордик, как он ни напрягал внимание, выглядели совершенно одинаковыми: кварталыстарых кирпичных домов голландской постройки, кварталы крохотных одноэтажных домиков,если и не трущоб, то близко к тому, одинаковые вывески с иероглифами, лоткибродячих торговцев и бродячих кулинаров, прохожие... С грехом пополам ещеможно было ориентироваться по солнцу, прикидывая направление, – новернуться самому в любое из этих мест было бы нереально. Он так и не могопределить: то ли Мэй Лань опасается слежки и потому петляет, как может, то лихочет запутать его персонально. Быть может, все вместе...

Второй день целеустремленного рысканья по городу – главнымобразом китайские кварталы и окраины, хотя порой они забирались и в близкие кцентру районы. И каждый раз все выглядело одинаково – Мэй Лань заходила сним то в задрипанный отельчик, то в магазинчики, торговавшие самым неожиданнымтоваром, от детских игрушек до даров моря, то попросту подходила к праздновроде бы торчавшим на улице аборигенам. Разговоры главным образом шли накитайском – то есть это Мазур так думал, но с тем же успехом это моглооказаться иное экзотическое наречие. И повсюду повторялся один и тот жезаигранный прием: девушка старательно изображала, будто она всего лишьпроводник у этого большеносого, который ей как раз и платит за то, чтобы черезнее объясняться со здешними жителями. Будто это он кого-то усердно ищет. Она св е т и л а Мазура так, что, пожалуй, если так пойдет и дальше, вскореполгорода будет узнавать его в лицо: ну как же, тот самый швыряющий направо иналево бабки европеец, целеустремленно мотающийся по самым подозрительнымуголкам мегаполиса…

За ними вроде бы не следили – равным образом, Мазур ни разутак и не усмотрел за спиной тех, кто, по заверениям Лаврика, должен был егоподстраховывать. Что могло свидетельствовать как об отсутствии и слежки, иподстраховки, так и о высоком профессионализме таковых, а потому Мазур избегална этот счет окончательных суждений. Он попросту положился на судьбу – пустьвсе, согласно приказу, идет, как идет, никогда так не было, чтобы никак небыло...

– Что ты так косишься? – поинтересовалась МэйЛань, ловко свернув почти на полном ходу в узенький извилистый переулочек.Из-под колес с возмущенным воплем едва успел выпрыгнуть поддавший абориген, нодевушка и ухом не повела.

– Возбуждает, знаешь ли, – признался Мазур.

Если вчера она выступала в прежнем образе скромнойстуденточки – джинсы, скромная блузка, минимум косметики, то сегодня с утращеголяла в облике натуральной портовой шлюхи: куцее платьишко с огромнымвырезом, добрых полкило косметики на физиономии, даже походка сталарасхлябанно-вертлявой, а манеры – вульгарнейшими. Впрочем, учитывая спецификукварталов, по которым они сегодня крутились, этот маскарад никого не могудивить или встревожить. Как раз наоборот: подозрения здесь вызвала бы скромнаястудентка в старомодной блузочке и с виолончелью в футляре...

Мэй Лань послала ему натуральнейшую блядскую улыбочку:

– Что, тебя возбуждают шлюхи, милый?

– Не особенно, – сказал Мазур. – А вотблаговоспитанные студентки в облике шлюх – очень даже... Так и тянет предложитьтебе перебраться в грузовой отсек...

– Некогда, дорогой, – сказала она серьезно. –Я бы и сама не прочь, но у нас еще масса дел... Кстати, ты хорошо знаешь этогосамого Слая?