Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ - Андрей Бронников

Входных отверстий практически не было видно, зато выходные бугрились под пропитанной кровью гражданской рубахой шишаками размером с кулак. Он умер почти сразу после того, как взлетел вертолёт, и был доставлен в морг Безреченского госпиталя.

Что подвигло его на столь безрассудное и страшное преступление, осталось неизвестным. Майор Карнач и лейтенант Шоломицкий получили наградные именные часы от командующего округом.

В этот раз заступать начальником караула было приятно, и лишь потому, что в помещении начался ремонт, а значит, вся ответственность возлагалась только непосредственно за несение службы. Не было дурацких «помоек» и приборок, пересчётов чашек, ложек, табуретов и прочего хозяйственного инвентаря. На караульном городке разбили три палатки. Одна принадлежала начальнику караула, а две другие предназначались для отдыха караульных и свободной смены. В последней также принимали пищу. Пирамида с оружием находилась под присмотром начальника караула.

Старое и обветшалое помещение давно требовало капитального ремонта. Постоянное наведение порядка было скорее во вред, чем на пользу. Чего стоила только помывка пола при памятной мне смене Гришей Быковым. Караулка была единственным тёплым местом в части даже зимой. Здание находилось рядом с котельной, поэтому воды и тепла хватало только для обогрева караульного помещения. Казалось, по этой причине все тараканы части гнездились именно там. Они были повсюду. В углах, на стенах, мебели, трещали под ногами. Еду на столе оставить было невозможно. Стоило только отвернуться, и бутерброда в тарелке можно было уже не увидеть. Хотел пошутить, что уносили, но нет. Однако это было почти правдой.

Однажды Саня Зайков, по обыкновению, пил сгущенку прямо из банки, через дыру, пробитую патроном. В какой-то момент поступление сладкого массы приостановилось. Шура усилил тягу, пошевелил языком, определяя причину остановки. Понял. Хрустнул пару раз тараканом и хладнокровно выплюнул его на пол.

Моим сменщиком тогда был Витя Юшкин. За сутки несения службы ничего не произошло. Ничего памятного, кроме того что это оказалось моё последнее дежурство в роли начальника караула.

Через некоторое время я вновь заступил в наряд, но уже в качестве помощника дежурного по части, а дежурным у меня оказался Коля Пархоменко. Как только он поставил подпись в журнале приёма и сдачи дежурств, раздался телефонный звонок. В результате выяснилось, что в нескольких десятках километров машина нашей части застряла и нуждалась в помощи. «Ну, что, Андрюха, кроме тебя, некому…» – Николаю явно не хотелось обременять меня таким заданием, но я не очень огорчился. Сперва Пархоменко проконтролировал, как и положено, приём пищи личным составом бригады, и я отправился.

Недавно прошли дожди, и дорога сразу стала непролазной. Часа через полтора мы добрались до большого лесного массива. «Где-то здесь. Давай-ка чуть помедленнее», – отдал я распоряжение водителю. ЗИЛ болтало в глинистой колее из стороны в сторону. Дорога за лесом уходила вправо и, судя по тому, что мы находились на вершине сопки, далее – круто вниз. Машину начало кренить вправо, так как одна колея углубилась, но водитель не пытался выровняться. Как только начался спуск, я вдруг всё понял и заорал: «Стой!» Остановиться на скользком склоне было нереально, но мы сумели это сделать, хотя это ничего уже не решало.

Оказалось, что правая колея была размыта водой и стала своего рода руслом грязевого потока. Притом чем ниже по склону, тем глубже она становилась. Вперёд двигаться не было возможности по двум причинам. Во-первых, потому, что машина уже почти сидела на оси, а во-вторых, впереди нас был ГАЗ-66, то есть тот автомобиль, который мы ехали выручать. Сдавать назад было бесполезно, вверх по скользкой глине наш ЗИЛ двигаться не смог – слишком крутой оказался подъём. Всё. Мы попали в ловушку.

Первым делом я изучил ситуацию с первым автомобилем. Положение оказалось неутешительным. ГАЗ-66 сидел на осях, а правые колеса висели в воздухе – промоина здесь была ещё глубже и очень узкой. Из-за грязи блокировка оказалась бесполезной. Вперёд пути не было. Полночи мы пытались подкопать колею, чтобы попытаться на ЗИЛе выбраться влево, но тоже безуспешно.

Под утро я задремал в кабине и очнулся от рокота двигателя. Ещё одна машина шла нам на выручку. Я выскочил и побежал ей навстречу, но было поздно. Она тоже попала в ловушку.

Только к полудню приехал мощный «Урал», который я поджидал уже наверху. С помощью лебедки он вытянул все три автомобиля наверх, но и тут не обошлось без мороки. Троса не хватало, поэтому сначала зацепили ближний ЗИЛ. «Урал» чуть подтянул его, затем тот ЗИЛ, зафиксированный на лебедке тягача, зацепил своей лебедкой следующую машину, затем та – следующую, и таким паровозиком, по очереди подтягивались наверх.

В часть я добрался к 16.00, то есть аккурат к тому времени, когда надо было забирать от офицерских домов мусорный прицеп, но Пархом уже сделал это сам. Мы встретились на КПП. Коля посмотрел на меня, уставшего и испачканного в глине, изможденным взглядом и произнёс: «Да, Андрюха, ну и подежурили мы…»

Это был последний наряд в этой части и для меня, и для него.

Письмо с войны

Андрюха, привет!

Вот-вот выкарабкаюсь из госпиталя. Наконец-то ко мне замполит заехал. Всё рассказал, что там на родной кандагарщине. Воюют отлично, мои на первом месте. За Олежку уже около 20 духов положили. Я, похоже, на телефонную трубу сажусь по приезду из госпиталя.

Больше новостей особых нет. Крепко жму руку.

Саша.

2.03.88

Андрей, привет!

(…)

Документы на замену должны подойти в июне-июле-месяце. Думаю, что мы до этого времени не выйдем. А выйдем – ещё лучше. Орден пришёл, второй на подходе. Особой радости почему-то не испытываю. Гумерычу пришёл орден Ленина. Рексы РКПУ сегодня забили небольшой караван, Мелочь, а приятно. Олежке Онищуку Героя не дали (пока). Прочитай Красную Звезду от 26.03.88, там статья про солдата его, их вдвоем представляли. Прочитай. Вот и все новости.

Да, Люда Широкова умерла. Сашка Вавилов подорвался в Чирчике, правую кисть оторвало на мине-сюрпризе.

Вот пока и всё. Пиши. Саша

4.04.88.

С приходом лета начались приятные хлопоты, связанные с очередной заменой офицеров. Если раньше меня это радовало только потому, что приближало к тому моменту, когда можно будет покинуть эти места навсегда, то теперь я сам вот-вот должен был стать участником этого сладкого процесса. На место ротного Юры Серветника приехал старший лейтенант Жуков. С ним рука об руку мы прослужили всего три месяца, но очень подружились. Через 14 лет Саша вновь приехал в нашу бригаду, успев прослужить в Афганистане, но уже в качестве её командира. Там судьба хранила его, а здесь в этой должности он пробыл недолго. Умер. От врачебной ошибки.

«Ярким солнечным днём я подогнал к подъезду ЗИЛ-131, и бойцы начали грузить вещи. Замена! Так радостно было на душе. В очередной раз я вынес к машине наиболее ценные вещи и увидел, как в кабину садится мой друг и сосед по лестничной площадке Коля Пархоменко. ЗИЛ взревел и умчался по дороге на станцию, а я так и остался растерянно стоять в дверях подъезда…»