Роза ветров - Андрей Геласимов

Исходя из проявленного странными людьми интереса, господин Семенов пришел к разумному, как ему виделось, заключению, что эти господа могут предпринять попытку непосредственного общения с объектом своего неожиданного внимания, с каковой целью не погнушаются таким примитивным, но, надо признать, весьма действенным приемом, как засада.

— Потому и отправил на всякий случай за вами ребят. И маршрут велел изменить. Береженого, Геннадий Иванович, сами знаете, кто бережет.

Господин Семенов привел русскую пословицу с такой деловой или, лучше будет сказать, практической интонацией, как будто цитировал наизусть ведомственный циркуляр, касающийся должностной лестницы у него в департаменте. Он если и веровал, то вера его была просто следующим шагом в приятии всеобщей иерархии после беспрекословного подчинения прямому начальству. Она являлась такой же беспрекословной и столь же всеобъемлющей, ну разве что на полтона строже.

— Мастера напуганы, Геннадий Иванович, — продолжал он. — А я не на шутку заинтригован. Любопытно: кто это может быть? Англичане уже? Или от графа Нессельроде? И что им известно? Вы сами как думаете?

Однако Невельской на этот счет мыслей никаких не имел. Все его чаяния устремлялись теперь к одному.

— Напуганы, не напуганы — это не со мной обсуждать. Я должен их видеть немедля.

Когда мастера услышали предложение Невельского, все предыдущие их опасения за свою безопасность показались им детской шуткой.

— Нельзя плоское дно, Геннадий Иванович, — взмолились они. — Океанских судов без киля не бывает. Опрокинется этот утюг. Два океана не перейти ему ни за что в жизни.

— Это уж не вашего ума дело.

— Да как же не нашего? Вы там с командой быстро себе потонете, а нам на каторге медленно умирать. Супруги наши с детьми малыми по миру побираться пойдут… Нет, не согласные мы. Сам такое придумал — сам и строй себе транспорт.

— Построю, — отвечал Невельской. — Всю жизнь потом локти кусать будете, что не стали со мной работать.

— Не будем, Геннадий Иванович.

— А я говорю — будете.

Время — он едва не физически чувствовал это — уходит, золотое, невозвратное. И все же севастопольских корабелов неволить не захотел. Понимал, что стоит ему глазом моргнуть — и построят они транспорт какой угодно конструкции, но судно это уже сейчас для него было живым существом, а значит, и создавать его требовалось как существо живое. Из-под палки такого не добиться никогда.

— Построим на другой верфи, — сказал он господину Семенову, буквально через полчаса усаживаясь опять в свой экипаж.

— Постойте, Геннадий Иванович… Вы же только приехали…

— А теперь уезжаю. И не надо отправлять со мной ваших головорезов. Они у вас не выспались вон совсем.

Под перестук огромных колес по городскому булыжнику он снова вспоминал речное мелководье, где провалился под лед, удивительную красоту Авдотьи Ильиничны и собственное свое тогдашнее озарение касательно плоского днища. Именно там, именно в ту минуту ему стало совершенно ясно, что ни одно судно с обычным килем шансов на вход в устье Амура, перекрытое мелями, не имеет.

Вопрос оставался — как дойти?

— Вот именно, — пробурчал морской министр Меншиков, переводя хмурый взгляд с вице-адмирала Литке на вытянувшегося рядом с его креслом маленького рябого капитан-лейтенанта. — Перетопите по дороге всю команду, и не будет вам никакого Амура.

— Не перетопим, Ваша Светлость, — тут же отозвался рябой.

— Дражайший Александр Сергеевич… — начал было Литке, стремясь, очевидно, отвлечь на себя внимание царедворца от своего порывистого подчиненного, однако министр слушать его не стал.

— Это откуда такая уверенность? — чуть насмешливо спросил он у капитан-лейтенанта, имени которого не счел пока нужным запоминать.

В дерзости моряка Светлейший князь чутко уловил возможность оправдать назревающий свой отказ поведением изначально неинтересного ему просителя, а потому немедленно оживился. Он бы и вовсе не дал согласия на эту аудиенцию, так как нисколько не стремился попасть в самую гущу противостояния между Перовским и Нессельроде, но понимал, что недавно созданное Русское Географическое Общество — это такая сила, с какой нельзя не считаться. Федор Петрович Литке, сидевший теперь перед его массивным рабочим столом в удобном кресле, олицетворял собой если не всю целиком душу нового общества, то уж во всяком случае ее военно-морскую часть. Очень близкую при этом к семье Государя Императора.

— Транспорт, команду и груз обязуюсь доставить на место в сохранности, — отвечал тем временем капитан-лейтенант. — С каковой целью в чертежи судна необходимо внести некоторые изменения.

— Я уже слышал о плоском дне, — отмахнулся Меншиков.

— Не только это, — заверил его молодой моряк. — Надобно мачты сделать покороче. Сократим парусность — остойчивость прирастет. Ну и еще кое-что поменять не мешает.

— Что именно?

— По мелочи, Ваша Светлость.

Министр вздохнул и покачал головой.

— По мелочи… — скептически повторил он за моряком и перевел взгляд на седого вице-адмирала. — Хороши у вас офицеры, Федор Петрович… Подготовку к походу через два океана за мелочь считают.

— Я не то имел в виду… — вспыхнул покрытый оспинами моряк, но Меншиков его решительно оборвал.

— Хватит об этом! Вы мне лучше скажите… — Он на секунду запнулся. — Напомните свое имя, пожалуйста.

— Капитан-лейтенант Невельской.

— Да-да… Вот вы объясните мне лучше, господин Невельской, отчего это на севастопольской верфи нельзя было заложить транспорт? Чем, любопытно, она вам не угодила?

— Всем угодила, Ваша Светлость. Прекрасная верфь.

— Так в чем же дело?

Невельской помолчал, подбирая слова и решая, говорить ли правду.

— Мастера не подходят, — наконец признался он.

Меншиков даже привстал со своего кресла, опершись кулаками на крышку стола:

— Мастера не подходят?!

— Так точно!

— Да вы понимаете ли, о чем говорите?! Один из них построил «Сухум-Кале», а второй — точно такой же транспорт по его типу Собственноручно!

— Сие мне известно, Ваша Светлость! — От напряжения, иссушившего даже самый воздух в кабинете почти до шелеста, Невельской стал говорить уже какими-то канцелярскими фразами.

В груди у него нарастал предательский приступ кашля.

— Так ежели вам это известно, то с какой стати вы себе позволяете подобные заявления?

— У этих мастеров не получится… Такой транспорт, какой мне надобен, не получится.