Альбигойский Крест. На Тулузу! - Виктор Васильевич Бушмин

Марли, едва добившись согласия открывать поединок. – Только вот один вопрос! – Он посмотрел на Жильбера. – Это правда, что тебя обучал сам покойный Гильом де Марешаль? Он, что, и секте какой передал тебе, а?..

– Да, Бушар. – Тихим голосом ответил де Клэр. – Мне повезло – мессир Гильом самолично выбрал меня к себе в ученики и открою тайну – он научил меня парочке своих знаменитых финтов с лансом.

– Искренне завидую тебе, Жильбер. Честное слово рыцаря! – Бушар восхищенно закатил глаза. – Ей Богу, нет слов…

– Если это, Бушар, опять твои шуточки и прибауточки, то я… – Жильбер нахмурил брови.

– Нет. На этот раз я совершенно серьезен, мой друг…

Бушар поддал шпорами своего декстриера, вырываясь вперед. Он на ходу надел на голову большой шлем, который своей формой отдаленно напоминал ведро. На его верхушке красовался большой черный орел – символ рода де Марлей.

– Вперед, друзья мои, нас уже заждались… – могучий рык Бушара донесся до рыцарей из-под шлема крестоносца.

– Ваша светлость, крестоносцы выехали из лагеря и приближаются к нам! – голос молодого оруженосца отвлек графа Раймона от раздумий. Он поднял голову и увидел трех рыцарей, медленно едущих к полю со стороны лагеря крестоносцев. Их сопровождала большая толпа оруженосцев, рыцарей и священников. – Просто крестный ход какой-то… – он зло буркнул себе под нос, – даже мой епископ Фульк с трудом сдерживается, чтобы не оскалиться от радости. Они, что, уже похоронили меня?..

Последние слова, сказанные еле слышным шепотом, врезались в сердце графа, заставив поежиться. Он отрицательно покачал головой, со стороны могло показаться, что Раймон не желал соглашаться с каким-то невидимым спорщиком, вступившим с графом в диалог.

Крестоносцы подъехали к месту поединков и встали на краю большой и ровной поляны, расстилавшейся возле Тулузы напротив Западных, или Нарбоннских, ворот. Ги кивнул Гуго де Арси, который выехал вперед и, поднеся к губам боевой рог, трижды протрубил, извещая всех собравшихся о готовности к началу смертельных поединков. С противоположной стороны, где размещались соперники наших героев, выехал крепкий рыцарь, который также протрубил три раза, извещая поединщиков о готовности к началу боя.

Гуго де Арси повернул голову и посмотрел на сенешаля, Ги коротко кивнул ему, указывая, на мессира Бушара де Марли сидевшего неподвижно на огромном гнедом немецком першероне, словно гигантская статуя конного воина. Только складки одежд, да небольшой пеннон, прикрепленный к его боевому лансу, едва колыхались на ветерке, робко обдувавшем поле и всех собравшихся на нем.

– Первым изволит начинать мессир Бушар де Марли, барон, грозный и могущественный сеньор! Мессир де Марли изволил сражаться лансом и всеми видами оружия, среди которых будет и меч-бастард, коим мессир де Марли собственноручно поразил его величество Педро Арагонского в сражении при Мюре, где Господь встал на сторону христового воинства и покарал еретиков! Он милостиво позволяет противникам самим избрать очередность для атаки!.. – Гуго де Арси громко и внятно прокричал противнику имя первого поединщика, старательно сделав упор на знаменитый меч и трагический эпизод битвы при Мюре.

Бушар де Марли нахмурился, но шлем закрывал его лицо, поэтому никто не смог заметить небольшую тень недовольства, промелькнувшую на лице крестоносца. Упоминание о гибели короля Арагона снова всколыхнуло сердце воина, доставив ему очередную неприятность. Он поддал шпорами коня и выехал вперед, поравнявшись с Гуго, Бушар прорычал ему сквозь прорези своего шлема:

– Ах, ты, негодник! Вот, покончу с этими наглецами, вернусь, сорву большой ивовый прут, да и отпорю тебя, как козу Святого Исидора!..

– За что? – Искренне удивился де Арси.

– Чтобы ты, почем зря, не болтал языком, как лисица хвостом!.. – засмеялся де Марли, проезжая мимо него.

За рыцарем выехали четыре помощника, двое из которых держали по два боевых ланса, а остальные несли оружие для конного или пешего боя: секиру, меч-бастард, шестопер и, специально для устрашения катаров, большой скандинавский молот, задняя часть которого оканчивалась острым выступом, чем-то напоминающим клюв хищной птицы.

Вздох, в котором явственно чувствовался ужас, пронесся над рядами противника. Вид широкоплечего гиганта-рыцаря, спокойно едущего к ним верхом на огромном черном скакуне, мог повергнуть в шок даже искушенного бойца.

Граф Анри де Родез невольно вздрогнул, увидев исполина, выезжающего на середину поля, но сдержался, успокаивая себя тем, что внешний вид не всегда соответствует внутреннему содержанию. Хотя, если быть честным, он видел де Марли в деле, и не раз, поражаясь его стойкости, смелости и ловкости, не сочетавшейся с грузным и неуклюжим видом крестоносца.

Граф поднял руку, в которой было зажато копье, и, выехав навстречу крестоносцу, громко крикнул:

– Я, Анри Первый граф де Родез и виконт де Карлат, принимаю твой вызов, мессир Бушар де Марли! Combat a l′outrance!

Бушар потряс копьем и крикнул в ответ:

– Combat a l′outrance!!!

Соперники выждали небольшую паузу, так как Гуго де Арси, исполняющий роль герольда поединка, выехал вперед и громко крикнул:

– Никто не может мешать соперникам! Рыцари и оруженосцы имеют возможность только подать оружие, но не заступаться за сеньора, коли, тот упадет на землю! Наши арбалетчики расстреляют всех, кто осмелится нарушить кутюмы смертельного поединка!..

Он кивнул Бушару, который резко поддал шпорами своего жеребца, начав разгонять першерона для галопа, наиболее удобного при конной атаке. Анри де Родез немного замешкался, но вскоре поскакал навстречу крестоносцу, стараясь выбрать наиболее удачное положение для атаки, он пустил коня несколько влево, стараясь зайти с востока. Но Бушар де Марли уже разогнал своего коня, переведя его на галоп, и графу де Родез пришлось отказаться от своего первоначального плана. Он опустил копье и, выбрав левой рукой слабину поводьев, прикрылся щитом, подавшись всем телом вперед. Тело графа слилось с конем, что создало де Марли трудность в схватке.

«Ух, ты! – Удивился Бушар, увидев грамотные и уверенные действия графа Анри. – Молодец, четко прикрывается щитом…»

Он пригнулся и крепко сжал ланс, стараясь как можно вернее прицелиться для одного, но очень мощного и опасного удара. Внезапно, его конь немного оступился, попав копытом на кочку, Бушар качнулся и немного потерял концентрацию.

Граф Анри де Родез увидел, как перед ним качнулся крестоносец. Это был, пожалуй, самый удобный момент для удара. Он поддал шпорами коня и, когда они сблизились, нанес удар копьем, стараясь пронзить кольчугу крестоносца, часть которой была видна из-за неправильной посадки Бушара, к которой он был вынужден прибегнуть, чтобы удержаться в седле, когда его конь оступился.

Удар графа де Родез попал в основание седла де Марли, как раз в то место, где находилась высокая и крепкая фронтальная лука седла, предназначенная для защиты