Безмолвная честь - Даниэла Стил

Долгие часы она лежала в комнате матери, думая о Масао, и наэтот раз боль подсказала ей, что ребенок родится еще до утра. Схватки началисьеще днем, но Хидеми терпела боль, никому не признаваясь в ней. Ей не хотелосьрасставаться с Масао, она радовалась возможности побыть целый день с ним и сХироко. Но теперь ей предстояло остаться одной, и Хидеми лежала молча — матьподала ей палочку, чтобы, зажав ее в зубах, Хидеми могла удержаться от стонов.

Ей не следовало позорить мужа.

Время шло, а ребенок не шел, и когда мать Хидеми решилапосмотреть, в чем дело, она ничего не заметила — ни головки, ни каких-либодвижений. Адская боль не утихала, и к утру Хидеми обезумела от нее.

Словно предчувствуя неладное, Масао несколько раз подходил ксёдзи и спрашивал, как дела у жены. Его теща каждый раз вежливо кланялась иуверяла, что Хидеми чувствует себя прекрасно, но на рассвете Масао заметилиспуганное выражение даже на лице тещи.

— Ну как она? — срывающимся голосом спросил Масао.

Он беспокоился за Хидеми всю ночь, сам не зная,почему, — странно, но он чувствовал, что на этот раз дело плохо. Во времяпервых родов Хидеми обе женщины спокойно выходили из комнаты роженицы и входилиобратно. На этот раз рядом с Хидеми была только ее мать, и всю ночь Масаовидел, что ее совсем не радует состояние дочери. — Ребенок непоявился? — спросил он, и мать смутилась, покачав головой, прежде чемМасао испугал ее новым вопросом:

— Можно мне повидать ее?

Женщина собиралась отказать ему, но Масао имел настолькорешительный вид, что она не осмелилась перечить.

Замешкавшись на минуту у двери, она отступила. Увиденное вкомнате настолько ужаснуло Масао, что он бросился к Хидеми. Она теряла сознаниеи негромко стонала. Ее лицо стало серым, она перекусила палочку, которуюдержала в зубах.

Масао осторожно вынул изо рта обломки и прикоснулся ладоньюк тугому животу жены, желая задать вопрос. Но Хидеми его не слышала.Склонившись к ней, Масао понял, что Хидеми потеряла сознание. Она едва дышала.Масао был несведущ в медицине, никогда прежде не присутствовал при родах, но,едва взглянув на жену, понял, что она умирает.

— Почему вы не позвали меня? — упрекнул он тещу, сужасом глядя на жену. Губы и ногти Хидеми посинели, Масао сомневался, жив лиребенок. Схватки продолжались много часов подряд — очевидно, с Хидеми случиласьбеда.

— Она молода, справится сама, — объяснила мать, нослова прозвучали неубедительно. Масао выбежал из дома и бросился к соседям — уних был телефон. Уже давно Масао предлагал жене обзавестись телефоном, ноХидеми возражала, уверяя, что телефон им ни к чему, что в случае необходимостивсегда можно позвонить от соседей. Масао позвонил в больницу, твердовознамерившись доставить туда Хидеми, несмотря на все ее протесты. Из больницыпообещали срочно прислать машину. Масао ругал себя за то, что не настоял насвоем решении раньше.

Ожидание показалось невыносимо долгим. Масао сидел на полу,баюкая жену на руках, как ребенка. Хидеми не приходила в себя, но страшныесудороги в животе не прекращались. Даже мать Хидеми растерялась. Все приемы исоветы повитух оказались бесполезными. Когда прибыла «скорая», Хидеми лежала неоткрывая глаз, с мертвенно-серым лицами еле слышным дыханием. Врач, осмотревшийее, удивился, что она до сих пор жива.

Хидеми торопливо отнесли в машину, Масао попросил тещуприсмотреть за Хироко. Он не успел поклониться и поспешил вслед за Хидеми иврачом. По дороге в больницу врач почти все время молчал, но часто щупал пульсу Хидеми и наконец перед самой больницей посмотрел на Масао, качая головой.

— Вашей жене очень плохо, — произнес он,подтверждая худшие опасения Масао. — Не знаю, сможем ли мы спасти ее. Онапотеряла много крови, у нее шок. Мне кажется, ребенок лежит не правильно. Онамучилась слишком долго и теперь очень слаба. — Врач не сказал ничегонового для Масао, но эти слова прозвучали, как смертный приговор.

— Вы должны спасти ее! — яростно выпалил Масао,вмиг превратившись в разгневанного самурая. — Вы обязаны!

Он не мог лишиться жены.

— Мы сделаем все возможное, — попытался успокоитьего врач. Со встрепанными волосами и глазами, переполненными ужасом и горем,Масао выглядел как безумец.

— А ребенок? — Масао хотел знать все сразу. Какглупо, что он согласился оставить жену дома! Он смирился с древним, варварскимобычаем, не понимал, почему позволил убедить себя, и теперь мучился угрызениямисовести, пожиная плоды собственной нерешительности. Более чем когда-либо онуверовал, что старые обычаи могут быть опасными и даже роковыми.

— Сердцебиение ребенка еще слышно, — объяснилврач, — но очень слабо. У вас есть другие дети?

— Дочь, — рассеянно отозвался Масао, в безумномотчаянии не сводя глаз с Хидеми.

— Мне очень жаль.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Масао.

Дыхание Хидеми стало еще более слабым и затрудненным.

Она постепенно переставала цепляться за жизнь, а Масао ничемне мог ей помочь. Ответ врача вызвал у него новый прилив ярости и отчаяния;

— Подождем до приезда в больницу. — «Если к томувремени она еще будет жива», — мысленно добавил врач. Он сомневался, чтопациентка переживет операцию, необходимую для спасения ее жизни и жизниребенка, Случай казался почти безнадежным.

Машина пронеслась по улице и через некоторое время,показавшееся Масао вечностью, достигла больницы. Хидеми понесли прочь от мужана носилках. Он не знал, жива ли она еще, и, мучаясь от неизвестности вприемном покое, вспоминал два кратких года их супружеской жизни. Хидеми былатакой доброй, такой любящей… Масао не мог поверить, что счастье может исчезнутьв один миг, и ненавидел себя за беременность жены.

Через два часа к нему вышла сестра. Она низко поклонилась,прежде чем заговорить, и Масао испытал внезапное желание задушить ее. Он нетребовал формального проявления вежливости, он хотел знать, жива ли его жена.

— У вас родился сын, Такасимая-сан, — вежливосообщила сестра. — Крупный и здоровый ребенок.

Родившись, мальчик был синеватым от нехватки воздуха, ноочень быстро оправился — в отличие от матери, которая еще лежала в операционнойв тяжелом состоянии.

Прогнозы врачей были необнадеживающими.

— А моя жена? — спросил Масао, не переставая мысленномолиться.

— Ей очень плохо, — еще раз поклонившись, ответиласестра. — Она еще в операционной, но врач пожелал сразу же сообщить вам опоявлении сына.

— Ее можно спасти?

Сестра смутилась и кивнула" не желая признаваться, чтоспасение маловероятно.

— Врач вскоре выйдет к вам, Такасимая-сан.

Еще раз поклонившись, сестра ушла, а Масао застыл, глядя вокно. У него родился мальчик, его сын, но возбуждение и радость вытеснил страхпотерять жену.