Адениум - Светлана Литовкина

пропала? Я тебе звонила несколько раз, но трубку никто не взял.

— Все нормально, просто… Меня почти никогда не бывает дома.

— Ох… — огорченно произнесла Мария. — Ведь так нельзя. Помимо работы нужно еще и отдыхать.

— Знаю, мам… — прошептала я.

— Илекса, что-то случилось? Почему ты разговариваешь шепотом?

Ее тихий, с легкой хрипотцой, голос словно оголял нервы, выпуская наружу все, что так старательно хотелось спрятать.

— Мам… — я всхлипнула, чувствуя, как по щеке бежит слеза. — Мне нужно с тобой поговорить. Это срочно.

— Выезжаю! — всполошилась она. — Через пол — часа буду у тебя.

— Не надо, — хрипло прошептала я. — Уже очень поздно. Давай просто поговорим.

— Это не имеет значения! — отрезала она, и я услышала звук застегивающейся молнии на куртке. — Илекса! Только не делай глупостей, слышишь? Жди меня.

Я еще долго стояла, не в силах сдвинуться с места и слушая короткие гудки в телефонной трубке. Мария. Единственный человек, которому не безразлична моя жизнь. Когда нужна помощь, она срывается с места и мчится ко мне, невзирая на погоду и время суток. Я почувствовала легкий укол совести. Ведь я зачастую забываю даже позвонить ей. Забываю просто набрать номер…

Страх понемногу отступал, словно его спугнул голос Марии, распадался черными лохмотьями и таял. Я обессиленно опустилась на пол и закрыла глаза. Она скоро приедет и поможет мне во всем разобраться. Всегда помогала. У нее было поразительно чутье, которое позволяло найти выход из любой, даже самой запутанной ситуации. Я расскажу ей все, и она поймет, что со мной происходит.

Внезапная мысль обрушилась сверху, словно ведро ледяной воды — я позвала Марию сюда. А вдруг за дверью в самом деле кто-нибудь есть?

Что я наделала? Ведь это опасно!

Рука тщетно пыталась нащупать в темноте телефонную трубку. Наконец, найдя ее в трех шагах от стены, я торопливо принялась набирать номер. Длинные гудки. Боже мой! Она уже выехала… Я метнулась к двери, приложила к ней ухо и прислушалась. Тишина. Мой преследователь ждет. Он притаился в темноте.

Страх снова пополз по спине, я чувствовала кожей его холодные липкие щупальца. Мария… Она всегда отвергала такое достижение цивилизации, как мобильный телефон. Говорила, что с ее интуицией ей и так все известно. Ни о чем не догадываясь, она войдет в подъезд, поднимется на последний этаж и столкнется с ним.

Отчаяние обжигало кипятком. Нужно было что-то делать. Не смотря на ужас, парализующий сознание, я не могла позволить ему причинить вред моей приемной матери. Только не это. Я метнулась в кухню, достала из ящика свечу и дрожащими пальцами поднесла к ней зажженную спичку. Нужно выйти в коридор. Пускай это опасно, мне все равно.

Ответственность за жизнь другого человека гнала вперед, заставляла идти наперекор страху, царившему в сердце. На негнущихся ногах я подошла к двери и невольно вздрогнула — снаружи раздался робкий стук.

Я зажмурилась и повернула ключ в замке. Огонек свечи испуганно дернулся, впуская в квартиру поток прохладного воздуха.

— Илекса, что у вас здесь случилось? — раздался до боли знакомый голос.

— Слава богу, это ты! — я втянула Марию в прихожую, захлопнула дверь и бросилась в ее объятия.

— Девочка моя, — она гладила меня по волосам, — успокойся, все нормально.

— Ты никого не видела за дверью? — встревожено поинтересовалась я. — Там никого не было?

— Там темно, — пожала плечами Мария, снимая куртку.

Я облегченно перевела дыхание, глядя на нее полными слез глазами.

Глава 5

— Рассказывай, — Мария налила мне чай, и по старой привычке, размешала в нем сахар.

На столе горели свечи. Пламя робко встрепенулось, словно прислушиваясь к нашему разговору. Я не смогла сдержать улыбку, снова окунувшись в теплые детские воспоминания, когда по утрам в окно нашей маленькой кухни светило солнце, а в воздухе витал запах корицы и какао.

— Мам, тебе что-нибудь известно о моих родителях? — поинтересовалась я, отведя взгляд.

Она замерла. Рука, держащая чашку с чаем, дрогнула.

— Илекса, неужели ты хотела спросить меня именно об этом? — в ее глазах мелькнуло неподдельное изумление.

Мне вдруг стало неловко. Я выдернула ее из кровати посреди ночи, чтобы поговорить о том, что вполне могло подождать.

— Для меня это важно. Мам, я пыталась что-нибудь узнать о них. Не вышло.

— Ты никогда не интересовалась своими родителями, ничего о них не спрашивала. Почему именно сейчас?

— Со мною что-то происходит. Нечто очень странное. — Я сидела на мягком стуле, поджав под себя ноги и рассеянно наблюдая за дрожащими бликами от огня свечи. — Мне кажется, что я схожу с ума.

— Какое они имеют отношение к твоему мнимому сумасшествию? — Мария сидела напротив, внимательно глядя мне в глаза.

Зачастую казалось, что она понимает меня лучше, чем я сама.

— Возможно… Возможно, они тоже были сумасшедшими. — я невольно всхлипнула. — Я ведь ничего не знаю о них. Совсем ничего… Почему я оказалась в приюте? Зачем они меня отдали? Кем они были? Я даже не знаю, кто я… Ничего не помню.

— Илекса, — мягко произнесла Мария, накрыв мою руку теплой ладонью. — Скажи, что с тобой? Почему ты так переживаешь?

Я судорожно перевела дыхание.

— Мне снится сон. Один и тот же. Постоянно.

— Плохой? — поинтересовалась она, прихлебывая горячий чай.

— Не знаю, — я вздохнула. — Но он меня пугает.

— Что тебе снится? — Она, словно сканер, внимательно следила за малейшим изменением в моем лице. Так было всегда. Обмануть ее невозможно, я это знала.

— Пустыня. Мне было жарко, страшно, я совсем не понимала, как оказалась там и не знала, что делать дальше. Меня преследовал кто-то невидимый. Я слышала голос, который разговаривал на незнакомом языке. Он шипел, как змея.

Я невольно содрогнулась и замолчала, углубившись в воспоминания о своем ночном кошмаре.

— А потом? — нарушила тишину Мария. — Что происходило потом?

— И все, — я перевела на нее растерянный взгляд. — Все заканчивалось, и я просыпалась от собственного крика.

— Как давно ты видишь этот сон? — озадаченно спросила она, хмуро глядя в темное окно и кусая губы.

— Уже несколько месяцев, — прошептала я, — Каждую ночь. Мам, я устала…

— Почему ты молчала?

— Это же просто сон, — я пожала плечами. — Зачем бить тревогу?

Она грустно вздохнула, с головой уйдя в свои мысли.

— И это еще не все.

— Есть что-то еще? — она встрепенулась, с тревогой заглядывая мне в глаза.

— Сегодня все изменилось. Мне стала нравиться эта пустыня. Солнце больше не обжигало кожу. Земля с колючками превратилась с мягкий песок. Ветер стал теплым и ласковым. И голос… Он все так же шипит, словно прогоняя меня, но