Дочь Эрлик-хана - Роберт Говард

Несколько минут спустя вся шайка была на конях в походным строем двигалась на запад. Гордон ехал впереди, однако справа и слева пристроилось по паре мрачных молчаливых туркмен, похожих на ястребов. Став их предводителем, американец, тем не менее, оставался пленником. Впрочем, Гордона это совершенно не смущало — равно как и то, что он пока с трудом представлял, каким образом исполнит задуманное. В последнем он совершенно не сомневался. Он следовал старой поговорке: «Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое», и это всегда его выручало. Возможно, на то действительно была воля Аллаха… Сейчас он думал совсем о другом.

Гордон знал страну лучше, чем сами туркмены, и это было еще одним его козырем. Его поведение было гибким, как клинок из дамасской стали, и почти непредсказуемым, как удар такого клинка в руке опытного воина. Он то спрашивал у кого-то совета, то командовал, не слушая возражений, то уступал, то требовал беспрекословного подчинения.

Больше всего американца беспокоило одно: чтобы наблюдатели не увидели его отряд на горизонте. Нелегко скрыть от бдительных кочевников продвижение сотни всадников, но расстояние было достаточным. К тому же Гордон надеялся, что киргизы, которых он видел, — единственная шайка на всей территории между ними и Йолганом.

Однако вскоре ему пришлось в этом усомниться. Разбойники обнаружили след, которого Гордон в этих местах прошлой ночью не видел. Здесь проехал большой отряд всадников. Гордон приказал прибавить шагу. Если киргизы их заметят, то дальнейшее продвижение будет похоже на попытку спастись бегством.

К вечеру туркмены наконец-то увидели кочевников, которые расположились на берегу речушки, поросшем неизменным ивняком. Возле лагеря паслись кони, за ними присматривала стайка мальчишек, а чуть дальше, под охраной всадников постарше, сгрудились овцы, пощипывая густую сочную траву.

За ближайшим гребнем Гордон обнаружил хорошо укрытую лощину. Здесь, в густой рощице, он оставил своих людей, взяв с собой шестерых, и залег среди огромных валунов, которыми был усеян весь склон. Отсюда открывался великолепный вид на долину, где остановились кочевники. Гордон нахмурился: на этот раз в лагере не было ни одной белой европейской палатки. Прошлую ночь англичане провели в киргизском лагере, но теперь бесследно исчезли. Может быть, кочевники все-таки убили их? Или Пемброк и Ормонд продолжили путь одни?

Туркмены нетерпеливо поглядывали на Гордона. Им уже мерещились несметные сокровища, спрятанные в повозках киргизов.

— У них меньше воинов, чем у нас, — заговорил Узун-бек, — они не ждут опасности. Слишком давно чужеземцы не пробирались в страну Черных киргизов. Надо послать кого-нибудь в лощину за остальными, и тогда мы налетим на них, как ураган, и уничтожим! Ты обещал нам добычу!

Гордон поглядел на него с откровенным презрением.

— Я обещал добычу. А не женщин с плоскими лицами и овец с кривыми ногами.

— Женщины у них бывают очень неплохие, — нахмурился туркмен. — А что до овец — лишь бы мясо было сочным. Но не это главное. Киргизы возят в своих повозках золото, чтобы продать его кашмирским купцам. Они добывают его в горе Эрлик-хана.

Гордон вспомнил рассказы о золотой жиле в этой горе и даже видел несколько необработанных слитков. Их владельцы клялись, что получили их от Черных киргизов. Но американца интересовало не золото, а месть.

— Это сказки для глупых детей, — сказал он, не повышая голоса. — А богатство, к которому я вас веду, — такая же правда, как эти горы. Скажи, Узун-бек, ты откажешься от птицы ради ее отражения в воде? Возвращайся к остальным и передай: пусть сидят тихо и не высовываются. Я скоро вернусь.

На лицах туркмен появилось недоверие, и Гордон заметил это.

— Поезжай один, Узун-бек, — сказал он. — И передай то, что я сказал. А вы пятеро — оставайтесь со мной.

Его слова немного успокоили туркмен. Узун-бек покосился на американца, злобно прорычал что-то себе в бороду и зашагал прочь, вниз по склону. Вскоре зашуршала галька, и топот его коня стих в лощине. Гордон и его сопровождающие тоже вскочили на коней и направились по извилистой тропе на юго-запад.

Тропинка заканчивалась в отвесных скалах, словно срезанных ножом, но густые заросли деревьев надежно спрятали Гордона и его спутников от постороннего взора. От этих утесов до следующего гребня пришлось пробираться по открытой местности, но все обошлось. Вскоре они уже спускались по склону гребня к речушке. В миле отсюда, ниже по течению, находился киргизский лагерь.

Гребень был значительно выше того, что остался позади. Прежде чем спуститься к самой речушке, Гордон велел остановиться, осторожно выглянул из-за камня и снова стал разглядывать лагерь в бинокль, который до недавнего времени принадлежал Юсуф-хану.

Похоже, кочевники и в самом деле не ждали опасности. По-прежнему не отводя бинокль от глаз, Гордон взял восточнее и обратил свой взгляд на перевал, за которым в лощине оставались туркмены. Как ни странно, там ничего не происходило. Зато чуть в стороне он увидел нечто интересное.

В нескольких милях к востоку, в высоком гребне скалы, кто-то словно вырезал небольшое углубление, а потом насыпал туда горсть черного риса, но не рассчитал, и теперь зерна посыпались наружу. Несомненно, там было множество всадников, и они скакали во весь опор. Но расстояние было слишком велико, чтобы определить, кто они такие.

Обернувшись, Гордон молча махнул рукой. Через несколько мгновений они уже мчались к речке, скрытые от лагеря высоким перевалом. Гордон хорошо знал дороги, ведущие в Йолган, и был уверен, что скоро встретит всадников и получит ответ на свой вопрос.

На берегу его ждало еще одно открытие. На полоске мокрого песка, у самой воды, среди отпечатков множества подков, темнел один след, явно оставленный сапогом европейца. Не исключено, что один из киргизов щеголял в трофейных сапогах. Но скорее всего, именно англичане побывали здесь. Они перешли ручей вброд и направились дальше на запад, по бескрайней холмистой равнине.

Если так… Почему кочевники, ненавидящие иноверцев, мирно приняли Ормонда и Пенброка? Ормонд умел убеждать, но как ему удалось договориться с киргизами? Может быть, даже о том, чтобы проводить их с Пенброком до Йолгана? Единственное объяснение было таким: одно из племен приняло у себя чужаков в пику соседям, с которыми враждовало.

Гордон никогда не слышал, чтобы киргизы, кочующие в здешних местах, проявляли дружелюбие к европейцам. Но факт оставался фактом. Англичане, которых он искал, каким-то образом оказались в лагере кочевников и не просто остались живы, но и продолжили путешествие вместе с ними.

Из раздумий его вывел выстрел винтовки. Кто-то стрелял в его сторону, хотя и с большого расстояния. Гордон поспешно спешился, прыгнул в воду и нырнул. Речушка была мелкой, но ее глубины хватило, чтобы проплыть сколько хватало дыхания. Выскочив на берег, американец бегом поднялся на вершину холма и затаился в траве. Здесь его не могли заметить ни всадники, ни кочевники в лагере, тем более что уже начинало смеркаться, и быстро взбежал на холм, закрывавший его от врага. Зато ему самому лагерь был виден, как на ладони.