Сердце Потока - Джон Парк Дэвис

— Уговорили. Ступай, дружище. — Он понизил голос до шёпота. — Удачи тебе, парень. Смотри, остерегайся этой блондинки — такая запросто ткнёт тебя прямо в глаз, без всякого предупреждения. Никаких манер, скажу я тебе.

Фин вскочил на перила и стал подниматься вверх по верёвочной лестнице, свисавшей с борта «Кракена». Преодолев её половину, он обернулся.

— Ставик! — крикнул он.

— Что? — буркнул Король Пиратов.

Фин сглотнул, сам точно не зная, готов ли он задать этот вопрос. Но он не мог не спросить Ставика. Хотя и знал ответ.

— Железный Прилив… Он… Он и вправду уничтожил Пристань Клучанед?

Ставик прищурился. Уродливый красный шрам на его подбородке дёрнулся.

— Да, приятель. До последней доски и гвоздя.

Стоя рядом с Фином на корме корабля, Маррилл наблюдала за тем, как вода из золотой становится рыжей, а Пиратская Река превращается в чёрное застойное болото. В воздухе пахло кожей и гнилью. Рядом с ними покачивались плоты из ползучего мха. Его щупальца неестественно выгибались, подёргивались и махали им, когда они проплывали мимо.

— Сочувствую, — понизив голос, сказала она.

Она никогда не видела его дома в Сточнопротечном переулке, никогда не встречала Пастернаков, его приёмную семью. Зато она прекрасно помнила сон, в котором ей явилась мама. Она помнила прикосновение её пальцев к волосам. Помнила собственный страх, когда мама заболела. Она знала, что сейчас чувствует Фин. Те же чувства переполняли её всякий раз, когда она думала, что может навсегда потерять маму.

Рядом с ними стояла какая-то девушка. Маррилл недоумённо насупила брови, но девушка лишь указала на её запястье. Ниф — Исчезайка — Друг, говорили слова на обрывке паруса, намотанном наподобие браслета.

Почерк принадлежал Маррилл. Над надписью был портрет девушки, также сделанный её рукой.

— Что, если Железный Прилив — это не навсегда? — сказала девушка. По всей видимости, это была та самая Ниф.

Слуховые лозы, оплетавшие перила корабля, подхватили её слова:

Фин нахмурился ещё сильнее. Маррилл с усилием сглотнула. Толку от их сидения здесь не было никакого.

— Тогда тем более мы должны двигаться вперёд и выяснить, как это можно исправить, — заявила она, силясь придать голосу уверенность. Она оттолкнулась от перил и потянула за собой Фина. — Пойдём. Давно пора выяснить, в чём, собственно, состоит план.

— Реми! — крикнула она, ведя Фина к штурвалу. Над окружавшим их болотом поднимался туман. Мимо пролетело нечто вроде гигантского глазного яблока с крыльями летучей мыши. — Куда мы направляемся?

Реми мотнула головой, махнув своим белокурым хвостом в сторону главной палубы.

— Спроси у него.

Дверь в каюту Ардента, находящаяся в данный момент прямо перед ними, была открыта. Причём впервые с тех пор, как они покинули Мерес. В дверном проёме, сцепив за спиной руки, стоял высокий худой человек, устремив взгляд на простиравшееся перед ними болото. Его чёрные одежды были усыпаны белыми звёздами.

— Посмотрите-ка, кто тут у нас, — усмехнулся Фин.

Однако его смех был невесёлым. Но, по крайней мере, это уже что-то, подумала Маррилл.

Она не могла смотреть на Серта без содрогания. Ведь это он поджёг Болтливую Рощу, это он стал причиной гибели затерянного города Монерва, и, кроме того, несколько раз они все чуть не умерли из-за него. Когда-то живое воплощение всесокрушающего Солнца Дзаннин, а ещё раньше — безумный Мерессианский Оракул, который сошёл с ума, испив чистой воды Пиратской Реки, теперь он был одержим желанием положить конец происходящему.

Он стал лучше, сказала себе Маррилл. И он нужен им. Ему были известны вещи, которые никто не мог знать. Он видел места, в которых никто не бывал. А главное, когда-то он был лучшим другом Ардента. И лучше, чем кто-либо другой, понимал человека, который теперь был Капитаном Железного Корабля, повелителем Железного Прилива.

Если они хотят остановить своего бывшего наставника, то Серт — их единственная надежда.

— Уговорил, — прошептала она. — Я… я просто пойду и спрошу его, каков план. — Она на мгновение замешкалась, на тот случай, если кто-то вызовется это сделать вместо неё. Но никто не вызвался.

Маррилл вытерла о шорты потные ладони и спустилась по трапу к Серту. Её так и подмывало броситься наутёк, каждый шаг давался ей с великим трудом. Она остановилась в нескольких футах от него, сохраняя дистанцию. В прошлом его одежды покрывали инеем всё, чего касались. Она по-прежнему ощущала ледяной холод, покусывающий её кожу, это ощущение запомнилось ей с того времени, когда несколько месяцев назад Серт держал её заложницей на «Чёрном Драконе».

Серт нарочито медленно повернулся к ней. Маррилл как будто обдало ледяным ветром. Черты его лица были гладкими, невозмутимыми. Бледные щёки были изрезаны канавками от чёрных слёз, много столетий подряд катившихся по ним, однако его глаза, когда он посмотрел на неё, были сухими.

— Привет, — пролепетала она.

— Привет, — ответил он.

Маррилл сглотнула. Где-то в тумане что-то булькнуло. Болотные испарения были влажными и буквально липли к коже. В животе у неё возникла нервная щекотка.

— Итак… — начала она.

— Я общался с Пиратской Рекой, — объявил Серт. Его взгляд как будто пронзал её насквозь.

— Понятно, — сказала Маррилл. Она смущённо посмотрела на свои руки, не зная, что ещё сказать.

— Или, во всяком случае, пытался, — продолжил Серт. — Ардент наверняка говорил тебе, что сила волшебника проистекает из его отношений и взаимопонимания с магией. — Он медленно вздохнул. — Магия слышит меня так же, как и всегда. Но в данный момент она. немного зла на меня.

Маррилл нахмурилась. Ей и в голову не могло прийти, что магия может злиться.

— Это как-то нехорошо, — пролепетала она.

Серт недоумённо поднял бровь.

— Только если вы волшебник, который использует магию, чтобы творить всякое.

— Верно, — смущённо согласилась Маррилл. — Я собиралась спросить, куда мы направляемся, — сказала она в конце концов.

Серт даже не пошелохнулся.

— А-а-а.

Некоторое время оба молчали. Холодные пальцы тумана коснулись её волос. Руки тотчас покрылись гусиной кожей. Где-то рядом с носом «Кракена», по левому борту, что-то яростно заплескалось. Затем вновь стало тихо.

Маррилл поняла: Серт ждёт, когда она задаст вопрос. Если бы она не боялась его так сильно, то закатила бы глаза. Вместо этого она до боли сцепила руки перед собой.