Алиса в стране чудес - Льюис Кэрролл

От этих печальных размышлений ее отвлек сильный плеск воды.Кто-то бултыхнулся в пруд неподалеку от нее и зашлепал по воде так громко, чтосперва она было подумала, что это морж, а то и бегемот, и даже чуточкуиспугалась, но потом вспомнила, какая она сейчас маленькая, успокоилась («Онменя и не заметит», – подумала она), подплыла поближе и увидела, что этовсего-навсего мышка, которая, очевидно, тоже нечаянно попала в этот плачевныйпруд и тоже пыталась выбраться на твердую почву.

«Заговорить, что ли, с этой Мышью? Может, она мне чем-нибудьпоможет? – подумала Алиса. – А уж говорить-то она, наверное, умеет –что тут такого, сегодня и не то бывало! Заговорю с ней – попытка не пытка». Иона заговорила:

– О Мышь!

(Вас, наверное, удивляет, почему Алиса заговорила такстранно. Дело в том, что, не знаю, как вам, а ей никогда раньше не приходилосьбеседовать с мышами, и она даже не знала, как позвать (или назвать) Мышь, чтобыта не обиделась. К счастью, она вспомнила, что ее брат как-то забыл на столе(случайно) старинную грамматику, и она (Алиса) заглянула туда (конечно, уж совершеннослучайно) – и представляете, там как раз было написано, как нужно вежливо зватьмышь! Да, да! Прямо так и было написано:

Именительный: кто? – Мышь.

Родительный: кого? – Мыши.

Дательный: кому? – Мыши.

А в конце:

Звательный: – О Мышь!

Какие могли быть после этого сомнения?)

– О Мышь! – сказала Алиса. – Может быть, вызнаете, как отсюда выбраться? Я ужасно устала плавать в этом пруду, о Мышь!

Мышь взглянула на нее с любопытством и даже, показалосьАлисе, подмигнула ей одним глазком, но ничего не сказала.

«Наверное, она не понимает по-нашему, – подумалаАлиса. – А-а, я догадалась: это, наверное, французская мышь. Приплыла сюдас войсками Вильгельма Завоевателя!

(Хотя Алиса, как видите, проявила обширные познания вистории, справедливости ради надо подчеркнуть, что она не слишком яснопредставляла себе, когда что случилось.)[3]

По-французски Алиса знала из всего учебника твердо толькопервую фразу и решила пустить ее в ход.

– Ou est ma chatte? – сказала она.

Мышь так и подпрыгнула в воде и задрожала всем телом. И неудивительно, ведь Алиса сказала: «Где моя кошка?»

– Ой, простите! – поспешила извиниться Алиса,догадавшись, что огорчила бедную мышку. – Я просто как-то не подумала, чтоведь вы не любите кошек.

– «Не любите кошек»! – передразнила Мышьпронзительным голосом. – А ты бы их любила на моем месте?

– Наверное, наверное, нет, – примирительным тономсказала Алиса. – Вы только не сердитесь! А все-таки я бы хотелапознакомить вас с нашей Диночкой! Вот ручаюсь, если вы ее только увидите, высразу полюбите кошечек! Она такая ласковая, милая кисонька, – продолжалаАлиса вспоминать вслух, не спеша подплывая к Мыши, – и она так приятномурлычет у камина, и так хорошо умывается – и лапки, и мордочку моет; и она такуютно сидит на руках, и она вся такая мягонькая, пушистая – одно удовольствие,и она так здорово ловит мышей… Ой, простите меня, пожалуйста! – опятьзакричала Алиса, потому что Мышь вся ощетинилась, и уж тут не приходилосьсомневаться, что она возмущена Алисиной бестактностью до глубины души. –Не будем больше о ней говорить, раз вам так неприятно, – смущеннопролепетала Алиса.

– Говорить? – с негодованием пискнула Мышь,задрожав до самого кончика хвоста. – Стала бы я говорить о такомнеприличном предмете! Я и слышать об этом не желаю! В нашем семействе всегдатерпеть не могли этих подлых, мерзких, вульгарных тварей! И прошу вас – большени слова!

– Не буду, не буду, – торопливо уверяла ееАлиса. – А вы… а вы любите… любите… собачек? – нашлась она наконец.Мышь не отвечала. Алиса сочла ее молчание за согласие и с воодушевлениемпродолжала:

– Вот и хорошо! Как раз около нас живет чудный песик,вот бы вам его показать! Представляете, хорошенький маленький терьер, глазкиблестят, а шерстка – просто восторг! Длинная, шоколадная и вся вьется! И онумеет подавать поноску, и служить, и давать лапку, и чего-чего только не умеет,я даже не все помню! Его хозяин говорит, он бы с ним ни за какие тысячи нерасстался – такой он умный и столько пользы приносит, он даже всех крыспереловил, не только мы… О господи, – сокрушенно перебила себяАлиса, – какая я бестактная девочка!

Несчастная Мышь тем временем уплывала от своей собеседницычто есть духу – только волны шли кругом.

– Мышенька, милая, хорошая, вернитесь! – умильнымголосом закричала Алиса. – Честное-пречестное, больше ни слова не скажу нипро Кы, ни про Сы! Услыхав это обещание, мышь повернула и медленно поплылаобратно; мордочка у нее была довольно бледная («Наверное, оченьсердится», – нодумала Алиса).

– Выйдем на сушу, дитя, – сказала Мышь елеслышным, дрожащим голосом, – и я расскажу тебе мою историю. Тогда тыпоймешь, почему я ненавижу как Тех, так и Этих.

И в самом деле, давно было пора вылезать из воды: в прудуподнялась настоящая толкотня – столько туда свалилось разных птиц и зверей.Среди них оказались: Утка и Попугай, Стреляный Воробей и Орленок Цып-Цып, идаже вымершая птица Додо[4], он же Ископаемый Дронт. И кого тамеще только не было!

Алиса поплыла первой; остальные потянулись за ней, и вскоревся компания вылезла на берег.

Довольно-таки жалкий вид был у общества, собравшегося наберегу: мокрые перышки птиц так и топорщились, мокрый мех зверюшек так иприлипал, вода текла ручьями как с тех, так и с других, и все были сердитые инесчастные. Первым делом, разумеется, надо было придумать, как скорееобсушиться; посыпались разные предложения, и, не прошло и пяти минут, как Алисаразговорилась со всеми запросто, словно была с ними всю жизнь знакома. Она дажесерьезно поспорила с Попугаем, который немедленно надулся и упорно повторялодно и то же:

– Я старше тебя, значит, я все лучше знаю!

Алиса этого, понятно, так не оставила и потребовала, чтобыон сказал, сколько ему лет, но Попугай категорически отказался.