Звезда флибустьера - Патриция Поттер

Швед не ответил.

Ноэль снова сделал попытку.

— Вы можете хотя бы мне сказать, насколько опасно ранен… тот человек? Если речь идет о раненом.

— Ты — прихвостень красномундирников, — презрительно ответил швед, — предатель своей страны.

— А это зависит от того, какую страну вы имеете в виду, — сказал напыщенно Ноэль. Этой ролью он овладел в совершенстве.

Швед продолжал глядеть на него с презрением.

— Неужели вы действительно брат Джона Патрика?

Хотя Ноэль с самого начала заподозрил, что происходящее имеет какое-то отношение к брату, от подтверждения у него перехватило дыхание, словно от сильнейшего удара в грудь.

— Он в порядке?

— Лучше бы ему выздороветь, иначе я вас убью.

Ноэль был высокий мужчина, но швед изрядно превосходил его в росте. И хотя говорил он с легким акцентом, речь была правильной и выразительной. Вряд ли он простой матрос. Какие же у него дела были с Джоном Патриком? А может, это ловушка? У англичан на службе состояло много продажных людей, и среди них были шотландцы, немцы, скандинавы. Ноэль знал также, что не все роялисты ему доверяют. Всем было известно, что его родные, живущие в Мэриленде, поддерживают американцев в их борьбе за независимость.

— Нам потребуются какие-нибудь вспомогательные средства и припасы? — отрывисто спросил он.

Швед удивился, словно не думал об этом. И еще Ноэль понял, что силы шведа на исходе. Без сомнения, Мальком без труда справился бы с ним, если бы швед не был вооружен.

— Нужны ли инструменты? Бинты? — гнул свою линию Ноэль.

Посетитель кивнул.

— И одежда, вода, пища тоже, — добавил он внезапно охрипшим голосом.

— Если мой брат тяжело ранен, нам потребуется фаэтон, а не оседланные лошади, — сказал Ноэль.

Его нежданный посетитель несколько растерялся.

— Капитан сказал, чтобы я вам не верил, — наконец сообщил он, подумав.

Ноэлю и прежде приходилось страдать, слыша оценку своих действий и упреки, но никогда еще он не испытывал такой пронзительной боли. Ведь Джон Патрик наверняка знал, что Ноэль ничего не сделает ему во вред. Ноэль присматривал за братом, когда тот был мальчиком, научил его ездить верхом и стрелять, он отвечал на его бесчисленные вопросы и подбадривал на пути осуществления мечтаний.

— Но, так или иначе, вам не удастся провести меня с завязанными руками сквозь патрульные заслоны, — сказал Ноэль, зная, что возражать сейчас бесполезно. — И вам потребуется фаэтон, если Джонни не в состоянии ехать верхом. Мы должны будем перевезти его. У англичан сторожевые и поисковые отряды повсюду, и, поверьте, они действуют.

Пистолет в руке шведа не дрогнул.

— Ну, об этом вам лучше знать.

— А если он был настолько неосторожен, чтобы назвать мое имя, значит, он при смерти, — настаивал Ноэль. — Клянусь, что я его не выдам. Ведь он мой брат.

— Если вы лжете, я вас убью, — спокойно отозвался швед, и эта бесстрастная интонация была страшнее самых яростных угроз.

— Скажите Малькому, чтобы он приготовил фаэтон, — сказал Ноэль и протянул вперед руки, словно восприняв слова шведа как согласие. — А я соберу все необходимое. — И, помолчав, добавил: — Как мне вас называть?

Человек колебался. Ему, очевидно, не понравилось желание Ноэля взять инициативу в свои руки.

— Айверсен. Меня зовут Айверсен. А кэп зовет меня Айви.

И снова захватчик внимательно уставился в лицо Ноэля. Наконец, что-то решив для себя, он вытащил из-за пояса нож и перерезал веревки на запястьях Ноэля.

— Айви, — спросил Ноэль, — каким образом вы проникли в Филадельфию? Все дороги охраняются.

— Мы с кэпом проникаем всюду, куда хотим, — попросту ответил Айви. — А теперь идем. Ваш слуга может приготовить все, что нужно, а вы будете погонять лошадей.

Ноэль кивнул. Однако теперь, когда Айви внял голосу разума, надо убедить его еще в одной необходимой поправке к первоначальному плану.

— Но вы не можете ехать вот так, в одежде матроса и еще вымокший до нитки, бог тому свидетель.

Ноэль подошел к сундуку Малькома и вытащил оттуда рубаху и штаны.

— Наденьте вот это.

Швед, очевидно, признав логичность поведения Ноэля, быстро разделся. Одежда Малькома была для него маловата, рубаха туго натянулась на его широкой груди, однако Ноэль снабдил его еще простым шерстяным плащом и шляпой и, по-видимому, остался доволен результатом переодевания.

Но времени терять было нельзя. Ноэль повел шведа в конюшню. Мальком как раз вышел оттуда с двумя оседланными лошадьми. Он с любопытством посмотрел на развязанные руки Ноэля, затем на шведа, напялившего его собственную одежду. Однако Ноэль не дал ему сказать ни слова.

— Я, то есть мы поедем в фаэтоне. Принеси мой врачебный саквояж. А также еду, воду, бренди, несколько одеял. Пару моих брюк, рубашку, жилет и… — Он быстро взглянул на Айви и закончил: — А также английскую военную форму, что мы недавно… нашли.

— Я поеду с вами.

— Нет. Оставайся дома, будешь отвечать на вопросы. Пошли сообщение капитану Лонгуэйту, что сегодня я не приду играть в карты. Потому что помогаю при родах.

Мальком кивнул и поспешил прочь.

Айви вспыхнул и окинул врача испытующим взглядом.

— Вы ему доверяете?

— Я бы доверил ему собственную жизнь, — ответил Ноэль, — точно так же, как Джон Патрик доверил свою тебе.

— Ну что ж, может, вы и поплатитесь жизнью, — в голосе шведа снова прозвучала угроза, — и неважно, брат вы Джонни или нет, я, ни минуты не колеблясь, вас прикончу.

Ноэль удивился, услышав, что этот человек так обыденно и легко называет его брата уменьшительным именем. Значит, между матросом и капитаном существует не просто верность по долгу службы. Но не об этом сейчас ему надо думать. Они впрягли лошадей в фаэтон и загрузили его припасами. Швед положил на сиденье между собой и Ноэлем пистолет.

Ночь была темная, если не считать бледного света полумесяца. Сердце Ноэля забилось сильнее, когда он повернул лошадей на вымощенную булыжником улицу и направился на юг, к сторожевым постам. Стегнув лошадей, он пустил их рысью, несмотря на тряску, от которой фаэтон бросало из стороны в сторону. Ноэль вряд ли полностью сознавал, что рядом с ним сидит огромный человек, готовый его убить. Он мысленно представлял себе лицо брата.

И молился безмолвно.

Джон Патрик дрожал от холода. Он изо всех сил боролся с забытьем. Ему едва удалось избежать встречи с английскими солдатами, уползти в камыши, пока те осматривали берег. Потом он выполз из камышей и зарылся в кучу листьев — для тепла и безопасности, на это ушли его последние силы.