Горец-изгнанник - Моника Маккарти

— Но тут не о чем беспокоиться. Граф подыщет вам хорошего мужа, а когда он вас узнает, то не сможет не полюбить.

Элис произнесла это так убежденно, что Лиззи поняла — возражения бесполезны. Так могла бы сказать ее мама. Слезы затуманили глаза, и ей пришлось отвернуться. Не проходило дня, чтобы она не вспоминала маму, ей так ее недостает. Ее смерть стала жестоким ударом, который Лиззи ощущала каждый день.

Она посмотрела в окно на земные окрестности, желая отвлечься от воспоминаний. Тяжелый весенний дождь приумножал щедрую красоту природы, заставляя зеленеть лощины и покрываться густыми листьями деревья.

Стало темнеть; когда они углублялись в лес, на стенах кареты танцевали тени. Карета замедлила ход, и жуткая тишина опустилась на них. Было такое ощущение, будто их поглотила тьма. Бессознательно пальцы Лиззи обхватили рукоятку маленького кинжала, который она всегда носила на ремне. Она была благодарна своим братья за то, что они настояли, чтобы она научилась им пользоваться.

Карета резко наклонилась набок, и Лиззи опять свалилась со своего места. Но на сей раз карета не выпрямилась и они внезапно остановились.

Что-то было не так, как-то особенно тихо. Как затишье перед бурей.

Сердце у нее забилось, по коже побежали мурашки; казалось, будто температура понизилась, холод пронзал до костей.

Карета остановилась под таким углом, что обе женщины оказались на правой стороне, напротив дверцы. Потребовались некоторые усилия, чтобы подняться.

— С вами все в порядке, миледи? — спросила Элис, подавая ей руку. Судя по ее обеспокоенному голосу, Лиззи могла сказать, что служанка также взволнована. — Ось, должно быть, сломалась…

Дикий вопль раздался под пологом леса, и от него холод пробежал по спине Лиззи. Они с Элис переглянулись и поняли, что произошло. Господи, на них напали!..

Она слышала снаружи голоса гвардейцев своего кузена, отдаваемые приказы, и, наконец, очень отчетливо: «Это Макгрегоры!»

Лиззи не могла в это поверить. Преступники, должно быть, сошли с ума, если так рискуют… Или им нечего терять. Кровь застыла у нее в жилах.

Сердце вдруг бешено забилось.

Выстрел. Еще один.

— Доннан! — закричала Элис, нащупывая ручку дверцы.

— Нет! — остановила ее Лиззи. Действия служанки наконец вырвали ее из оцепенения. — С ним все в порядке, — ласково сказала она, понимая, что нужно успокоиться. — Если ты выйдешь из кареты, только отвлечешь его. Мы должны оставаться в карете.

Элис только кивнула, от страха за мужа она на время онемела. Душой Лиззи была с ней. Она представляла себе, как трудно сидеть и ничего не делать, когда там, снаружи, рискует жизнью любимый человек.

— Все будет хорошо, — сказала Лиззи, успокаивая не только Элис, но и себя саму. Был бы здесь Джейми! Гвардейцы Аргайлла хорошо обучены, но Макгрегоры тоже славились своим боевым искусством. Даже ее кузен иногда нанимал на службу объявленных вне закона воинов, до того как связи между кланами не разладились. Но никто не мог бы победить ее брата. Он был самым лучшим воином в Севере-Шотландском нагорье.

Женщины уткнулись в маленькое окошко, пытаясь рассмотреть происходящее, но дым от выстрелов из мушкетов был очень густой, да и схватка, хотя и происходила перед каретой, оставалась вне поля видимости.

Шум был оглушительный, но самое страшное — это воображение, когда пытаешься по звукам определить, что же там происходит. К несчастью, в звуках смерти ошибиться невозможно. Они окружали их, и в своей карете женщины были как в могиле. Эти звуки становились все ближе и ближе, и стало трудно дышать.

Элис начала тихо плакать. Лиззи взяла ее руки в свои и, не найдя слов, тихонько запела без слов, чтобы успокоить. Это оказало волшебное действие, и женщина начала успокаиваться.

— Ах, миледи. Даже в самом аду голос у вас как у ангела, — сказала Элис со слезами на глазах. Тонкие морщинки вокруг глаз прорезались глубже.

Лиззи с трудом улыбнулась. Она и сама всегда считала иронией судьбы, что девушка, которая заикается при разговоре, получила в дар способность петь. Когда она пела, голос всегда лился свободно, без запинки.

Она обняла Элис, они прижались друг к другу, прислушиваясь и молясь.

Никогда еще Лиззи не была так напугана. Чувство было такое, будто каждое нервное окончание, каждая клеточка ее существа остро воспринимают происходящее. Странно, но в этот момент грозящей опасности она почувствовала себя живой, как никогда раньше.

Но как долго это продлится?

Ручка дверцы повернулась, и Лиззи вскочила. В окошке показалось злобное лицо, и сердце у нее рванулось из груди, уперлось в грудную клетку и совсем остановилось.

Элис закричала. Лиззи тоже хотелось бы закричать, но, хотя рот ее был открыт, из него не выходило ни звука. Она не могла дышать. Все, что она могла, это не отрываясь смотреть на лицо за стеклом. Это был дикарь. Грязное лицо закрывали длинные нечесаные волосы. Глаза взирали на нее с горячей ненавистью. Это было все равно что глядеть в глаза дикого животного, волка.

Впервые она подумала о том, что с ними могут сделать разбойники. Одна мысль о его прикосновении… От отвращения у нее перехватило горло.

Дверца кареты приоткрылась. Лиззи ухватилась за ручку и резко потянула ее на себя, чувствуя внезапный прилив сил, ввязавшись в драку, которую, конечно, проиграет.

— Помогай! — крикнула она Элис.

Но не успела та пошевелиться, как грянул еще один выстрел и мужчина, подпрыгнув как бы застыл в подвешенном состояний. Глаза у него стали шире, еще шире, и тут лицо его с глухим стуком расплющилось о стекло. Тяжело оседая на землю, носом и ртом он провел по стеклу, растягивая черты лица в ужасную маску смерти.

Сжатые мышцы расслабились. Дыхание стало жестким и быстрым, когда воздух снова попытался попасть в ее легкие. Угроза вроде бы миновала, но Лиззи понимала, что все далеко не кончено.

Сердце ее все еще бешено колотилось, но в голове уже странным образом просветлело, мысли сосредоточились на одном: остаться в живых.

То, что нападавший смог так близко подойти к ним, былоне в пользу их охранников. Она снова выглянула из окна, пытаясь не думать о мертвеце, лежащем прямо под ними, и попыталась взвесить их возможности. Их оставалось всего две: умереть на месте или попытаться скрыться.

Карета, еще несколько минут назад казавшаяся надежным убежищем, теперь напоминала гроб, который вот-вот опустят в землю. Стоило рискнуть. Она обернулась к Элис.

— Нам нужно уходить.

— Но куда?

— Мы спрячемся в лесу, пока все не закончится. Элис кивнула, слишком напуганная, чтобы спорить. Им обеим было ясно, что, даже невзирая на разницу в возрасте, руководство взяла на себя Лиззи.

— Ты готова?

Служанка молча кивнула.