Рождественская история - Лора Брантуэйт

— Пат, прости. Я не хотела тебя обидеть.

— Тебе это и не удалось. Я просто разозлилась.

— Не сердись на меня. Я же очень тебя люблю.

— Я тебе не верю. — Патриция чмокнула мать в щеку.

— Будет тебе. Пей чай. Я не стану больше к тебе приставать, раз это так болезненно.

— Мама… Я предупредила: еще один подобный разговор…

— Я все поняла. Хочешь отдохнуть с дороги?

— Было бы неплохо.

— Вот и хорошо. Не болей, я тебя очень прошу.

— Ага.

Патриция с облегчением выдохнула, когда мать закрыла дверь с другой стороны. Мамина навязчивая идея насчет спутника жизни пробуждала в ней нехорошее чувство — чувство, что у нее в жизни что-то не так. Патриция, разумеется, не позволяла этому чувству разрастаться, старательно его душила, но даже самые стойкие и уверенные в себе люди порой оказываются беспомощными перед своими родителями. А как может быть иначе, ведь, сколько бы тебе ни было лет, мама и папа — очень-очень важные люди…

Приняв душ, Патриция решила заняться тем, чем давно собиралась — перебрать старые безделушки и фотографии. За этим занятием ее сморило, и она заснула, свернувшись клубочком, прямо в банном халате.

Она проснулась от поднявшейся в доме суеты. Чтобы вспомнить, где она находится и с чем может быть связан шум на первом этаже, Патриции понадобилось некоторое время.

Алекс приехал! — улыбнулась она.

Первый порыв — кинуться вниз как есть — пришлось в себе подавить. Слышались чужие голоса. Это значит, что нужно полностью приводить себя в порядок.

Патриция быстро влезла в светлые джинсы и тонкую шерстяную блузку цвета морской волны. Взбила волосы. Известно, что сложнее всего создать на голове красивый беспорядок. Подкрасила ресницы, провела помадой по губам — готова!

Если хочешь, чтобы все верили в твою несокрушимую волю, нужно даже по родительскому дому ходить в красивых туфлях.

Патриция как раз заканчивала с выбором последних, когда в дверь постучали. Совсем не деликатно.

— Да! — Патриция сунула ноги в элегантные лодочки из бежевой замши.

Алекс ворвался в комнату, как торнадо.

— А мне сказали, что ты сегодня больная соня! Но я им не поверил!

Патрицию подхватили и закружили в объятиях.

— Алекс, пусти, сумасшедший!

— И правильно сделал! — договорил Алекс и звонко чмокнул сестру в щеку. — Чудесно выглядишь!

— Спасибо, стараюсь! Ты, кстати говоря, тоже весь сияешь! — Патриция вгляделась в лицо брата — красивое, чуть румяное с мороза, с лучистыми глазами.

— Да, есть основания. Как ты? — Он держал руки на ее плечах.

— Отлично. Работаю и зарабатываю. А как ты?

— Превосходно. Женюсь, — в тон ей ответил Алекс.

— Как?! — изумилась Патриция.

— По любви! — провозгласил Алекс.

— Не смеши меня, — привычно отозвалась она.

— А сестренка у меня все такая же циничная. Ну ничего, я привез ее с собой.

— Невесту?

— Кэтрин. Когда ты с ней познакомишься, ты меня поймешь!

— Полагаешь, я тоже в нее влюблюсь? — саркастически поинтересовалась Патриция.

Она улыбалась: искрящееся счастье брата мало-помалу передавалось и ей. Если не рассуждать о том, что любовь — это только выдумки, можно искренне порадоваться за человека.

— Полагаю, она тебе понравится, потому что Кэтрин — просто чудо!

— Я уже начинаю ревновать.

— Тебя, родная, мне никто не заменит! И твоих гнусных шуточек тоже!

— Я знала! Тебе нравится, когда я над тобой подтруниваю.

— Ну, если ты не умеешь выражать свою любовь по-другому…

Алексу пришлось убегать очень-очень быстро.

На лестнице он в кого-то врезался.

— Прости, любимая! Не ушиблась?

Патриция притормозила, чтобы предотвратить очередное столкновение. Она увидела миловидную хрупкую шатенку в очках и свитере цвета верблюжьей шерсти.

— Нет, милый. Ты куда-то спешишь?

— Уже, по-видимому, нет: у нас перемирие в честь знакомства с тобой. Это моя сестра Патриция. Пат, моя невеста Кэтрин.

— Очень приятно, — Патриция спустилась, чтобы стоять с Кэтрин на одном уровне, и протянула руку.

— И мне. — Кэтрин широко улыбнулась.

Патриция решила, что она и впрямь очень мила.

— Алекс часто говорит о вас.

— О тебе, — поправила Патриция.

— Да, конечно, о тебе.

— И что, он тебя мною, наверное, запугал?

— Нет, что ты! Он всегда тобой восхищается. Алекс говорил, у тебя свое дело в Вашингтоне?

— Да. Дома. Мое дело — дома. Я работаю с недвижимостью.

— А я работаю учительницей. — Кэтрин улыбнулась немного застенчиво.

Патриция с удовольствием отметила, что она, похоже, будет покладистой женой. Это хорошо. Сам Алекс был экономистом, он работал финансовым аналитиком в крупной фармацевтической компании и никогда не отличался лидерскими качествами, как Патриция.

— Ого. А Алекс не успел сказать, что у него героическая невеста!

Кэтрин от ее шутки смутилась еще больше.

— Дети, дети, обед на столе! — провозгласила Аманда. Она стояла внизу и смотрела на замершую прямо на лестнице троицу. Свою реплику она сказала таким тоном, что сразу стало понятно: она ждала возможности ее произнести уже много месяцев.

— Мы идем, мама!

Все трое спустились вниз. Патриция отметила, что Алекс все время нежно держит Кэтрин за руку. Улыбнулась краешком губ: прямо пастушок и пастушка из какой-нибудь пасторали.

В столовой ждали трое. Патриция не ожидала увидеть кого-то, кроме отца и матери, поэтому инстинктивно подобралась. Тем более что третьим был мужчина.

Патриция смотрела на этого невысокого, красиво сложенного человека с короткими черными волосами и не могла понять, что именно в нем вызывает у нее тревогу. Умное лицо, правильные черты. Он, наверняка, ровесник Алексу, хотя мог бы быть на несколько лет старше: очень мудрые глаза. Спокойная поза. Не представляет опасности, но…

— Пат, а я совсем забыл сказать, что у меня для тебя еще один сюрприз, — сказал Алекс. — Ты помнишь Эрика Уайза?

— Эрика Уайза… — повторила Патриция. Ей показалось, что пол качнулся у нее под ногами.

Патриция помнила Эрика Уайза.

Первая любовь не забывается. Даже если это детские глупости. Особенно неразделенная первая любовь.