Леди и война. Пепел моего сердца - Карина Демина

А еще будет вечность, чтобы объясниться.

Вечность — это долго. Возможно, когда-нибудь Сержанта простят.

Срезанную прядь Сержант спрятал в карман, огляделся… место так и осталось чужим, как все предыдущие места, в которых случалось останавливаться. Из вещей жаль было лишь фарфоровую кошку. Ее Сержант стащил у леди Элизабет, почему-то казалось, что с этой дурацкой кошечкой Меррон легче перенесет смену места жительства. И нехорошо бросать обеих.

Кошку он тоже забрал.

Юго удалось вернуться незамеченным. Люди были слишком взбудоражены, чтобы обращать внимание на других людей, тем более столь незначительных.

Они слышали то же, что слышал Юго?

Слышали. И знают, что город едва не погиб. И Юго тоже. Но он жив и это хорошо.

Умылся свежим снегом, горсть отправил в рот — талая вода всегда придавала сил. Спрятавшись у разбитого окна — чьи-то нервы сдали — Юго задумался. Контракт исполнен и он в любой миг может покинуть мир.

Он всегда уходил.

Это логично. Разумно. Предусмотрительно.

Но сейчас… ему не хотелось.

Думалось о брошенной винтовке, которую всенепременно найдут. О том, что винтовка слишком чуждая для этого мира и, следовательно, будет очевидно, что принесли ее извне. Это ли не лучшее доказательство вины недоучки?

Имеется мотив.

Имеется возможность.

И если бы город все-таки задело, никто не стал бы искать правды. Кому она нужна? Нужен виновный, тот, кого уже в достаточной мере ненавидят, чтобы ненависть стала лучшим из доказательств.

О да, маленькая хитрая сука сбежала, не желая видеть, чем закончится ее игра. Испугалась? Юго и сам испугался. Тогда, на площади, Дохерти тоже едва не вспыхнул, но иначе. Эта же волна была другой.

Всем бы хватило, в том числе и Юго. Но Кайя Дохерти добрался до храма, Город уцелел, и стоит ли гадать о том, что было бы, окажись протектор на Белом камне. Оттуда выбраться сложнее. А город в достаточной мере близок, чтобы задело. Разрушило. Но не до основания…

Безумные, безумные люди… напуганы. И со страху творят куда больше глупостей, чем обычно.

Юго надо решить, что делать дальше. Новый контракт помог бы. Но следовало хорошенько подумать над тем, с кем его заключать.

Утро началось с рассветом. Я сумела встать с постели, приняла ванну и оделась не без помощи Лаашьи. Благо, за ночь в Башне появилось множество крайне полезных вещей.

Выбрала платье из ярко-красного бархата с золотым шитьем и алмазными капельками. Платье было вызывающе роскошным, но я должна выглядеть как леди и хозяйка Замка, а не заключенная.

К платью подошло ожерелье из крупных рубинов.

Жаль, цепь и корона в сокровищнице, а я понятия не имею, как туда добраться.

Обойдусь.

Подали завтрак. Я заставила себя есть, потому что еда — это силы. А силы мне понадобятся. Лорд-канцлер желает говорить со мной?

Наша Светлость готовы уделить ему время.

Но сначала нам нужен совет. И кое-какие детали выяснить.

Голова была ясная. Мысли — четкие. Злые.

Отрывистые.

Никогда прежде я не ощущала себя настолько сосредоточенной. Пожалуй, никогда прежде моего мужа не пытались убить всерьез. Но о нем-то как раз вспоминать не стоит — расклеюсь.

Сержант появился именно тогда, когда я была готова к встрече с ним.

— Доброе утро, леди, — спокоен, привычно отстранен, словно происходящее волнует его крайне мало. Этот человек — мой единственный щит, и я знаю, что он вынужден будет защищать меня, но… знаю, что приказ возможно обойти.

Мне нужен не сторожевой пес, а союзник.

Вот только как-то не ладится у меня с союзами.

— Доброе утро. Наверное.

— Вы выглядите подобающим образом.

— Кормак будет впечатлен?

— Сомневаюсь, — Сержант присел.

А он не переоделся даже. Он вообще отдыхал? Сомневаюсь. И если отдохнет, то нескоро. Сколько у него людей? Таких, которые верят? И при необходимости возьмутся за оружие?

— Кормак будет испытывать вас. Обвинять. Унижать. Угрожать. Все, что угодно, лишь бы вывести из равновесия.

Это я понимаю. Не понимаю лишь, почему Сержант избегает смотреть в глаза. Со вчерашнего вечера что-то изменилось, но я не понимаю, что именно.

— Он предложит сделку. Но не вздумайте соглашаться.

— Какую сделку?

— Но даже если вы согласитесь, это согласие ничего не будет значить для меня. Равно как и ваши приказы. Я им просто не подчинюсь.

Откровенно. И странно, но следует дослушать.

— Мой долг — обеспечить вашу безопасность. Любой ценой.

И ему цену уже озвучили.

— Поэтому до возвращения вашего мужа вы не покинете Башни.

— Где Меррон?

Его нельзя запугать или подкупить, но можно шантажировать.

— Это не имеет значения. Дети протекторов в основном наследуют способность к изменению. Но встречаются и такие, как Магнус или я.

Не имеет значения? Что значит это его «не имеет значения»?

— Обычно анализ крови позволяет сделать определенные выводы. В моем случае была допущена ошибка. В теории я должен был измениться, поэтому и учить меня начали рано. Однако к восьмилетнему возрасту я оставался… нормальным. Было решено, что брат меня подавляет. Два года я провел в нулевой зоне. Там довольно интересно, если найти с системой общий язык, но инициировать изменения не удалось.

Молчу. Слушаю.

Вопросы мне позволят задать позже, но не факт, что ответят.

— Я вернулся домой и увидел, что дом стал другим. Брат стал другим. Темнее. Если понимаете, о чем речь.

Понимаю. И Сержант продолжает рассказ:

— Отец пытался его удержать в рамках и пропустил момент, когда еще можно было уехать. Впрочем, он сам не способен был покинуть пределы Протектората, а мать отказалась уезжать одна.

— А ты?

Неуместный вопрос, которого Сержант попросту не слышит.

— Брат и вправду думал, что делает мир лучше. Всем и поровну. Всего. Исчезнет нищета. Грязь. И болезни тоже…

Понятно. О том, чтобы отослать Сержанта в безопасное место, никто не подумал.

— Он расшатывал мир, а мир расшатывал его. Идея развивалась. Богатых не стало. Но число бедных отчего-то не уменьшилось. Во дворце появились Свободные люди. Они и вправду решили, что свободны во всех желаниях. И в стремлении уравнять всех, только наша семья все равно оставалась иной. Вот если бы ее не стало…

Как понимаю, к этому логическому выводу и пришли те самые Свободные люди.