Убийца возвращается дважды - Анна Князева

Анна догадалась:

– Через него вы подглядывали?

– Всего один раз, – поспешила заметить Колодяжная.

– Это как-то повлияло на ваше отношение к матери?

– Я ревновала. Тогда мне казалось, что она меня предала.

– Вернемся к той ночи, когда произошло убийство.

Елена Васильевна шмыгнула носом и продолжила:

– Я спустилась со второго этажа и свернула в коридор, чтобы пройти на кухню. – Она помолчала. – Наш коридор заслуживает того, чтобы о нем рассказать отдельно. Он был темным и длинным и начинался от самой входной двери. Через десять метров упирался в дверь туалета, поворачивал направо и через пять метров приводил на кухню.

– Оттуда вы услышали шум и мужской голос?

– Да. В то время я пила воду.

– Что было дальше?

– Подумав, что пришел дядя Коля, я отправилась назад, в свою комнату. А когда подошла к лестнице, услышала мамин крик.

– Откуда он доносился? – спросила Анна.

– Из спальни, она располагалась в конце коридора, у входной двери.

– И что вы сделали?

– Я подошла к двери, заглянула в облупившийся пятачок и увидела… – Елена Васильевна схватилась за горло и, скорчившись, выдавила из себя: – Простите…

Анна бросилась к кулеру, налила воды и принесла стакан Колодяжной:

– Пейте!

– Я сейчас… сейчас… – Спустя минуту женщина выпрямилась и подняла бледное лицо. – Простите. Когда я вспоминаю об этом, чувствую смертельный страх и будто цепенею.

– Мы можем прерваться.

– Нет-нет, – запротестовала Колодяжная. – Давайте продолжим сейчас, чтобы к этому больше не возвращаться. – Она выпила воды и, собравшись с силами, закончила: – Я заглянула в прозрачный пятачок на двери и увидела маму, которая ползла по окровавленному полу. На ней сидел мужчина. На моих глазах он перерезал ей горло ножом.

– Вы его узнали? – спросила Анна.

Елена Васильевна покачала головой:

– Нет, не узнала. Вы же читали протокол.

– Хочу услышать от вас. Возможно, это был Гуляев?

– Нет, не думаю… Помню лишь то, что видела капельки пота у него на лбу. Видела кончик его высунутого языка, когда он перерезал горло маме. Растрепанные волосы помню. Но только не лицо. – Елена Васильевна с отчаянием взглянула на Анну: – Думаете, так не бывает?

– Ну почему же.

– Вы мне не верите…

– Что было дальше?

– Дальше – темнота. Ничего не помню.

Анна недоверчиво поморщилась и напрямую высказала свои сомнения:

– Если бы вы потеряли сознание, преступник бы вас убил. В таких делах свидетелей убирают.

– Утром бабушка нашла меня в спальне на втором этаже.

– Это все?

– Пожалуй, да.

– Ну, что же, – сказала Анна. – Ничего нового я от вас не услышала.

Елена Васильевна вдруг тихо заговорила, как будто сама с собой:

– Мне часто снятся сны об этом. И в каждом сне все бывает по-разному. Теперь уж и не знаю, где сон, а где реальность. И только одно остается неизменным…

– Что?

– Страх и чувство вины.

Подумав, Анна спросила:

– Вас подвергали гипнозу?

– Не помню.

– Жаль, – огорчилась Стерхова, придвинула к ней блокнот и попросила: – Нарисуйте планировку первого этажа. – И, глядя, как неумело рисует Елена Васильевна, ткнула пальцем: – Дверь в спальню вплотную к входной двери?

– Да, очень близко.

– Теоретически, чтобы попасть туда с улицы, убийца должен был сделать всего пару шагов.

– Не больше. – Закончив рисовать, Елена Васильевна отложила ручку. – Вы можете прийти и сами все посмотреть.

– Простите, не поняла…

– Я приглашаю вас, приходите.

– Вы что же, и сейчас там живете?

– Мы с мужем сделали ремонт и кое-какую перепланировку, но, по большому счету, в доме все осталось так же, как прежде.

– Тогда обязательно приду и все посмотрю, – сказала Анна и поинтересовалась: – Вы не в курсе, жив ли Гуляев?

– Слышала, что живет на Качинских Дачах, в ста километрах отсюда.

– Адреса, конечно, не знаете?

– Нет. А зачем он вам?

– Хочу поговорить. Возможно, что-нибудь вспомнит.

– Я звонила, но он не захотел со мной разговаривать, – сказала Елена Васильевна. – Сказал, что не хочет возвращаться к этому делу. И это понятно, его тогда здорово потрепали.

– Номер телефона сохранили?

– Нужно поискать, но вряд ли найду.

Анна посмотрела в свои записи.

– У вашей матери были подруги? Помните кого-нибудь из них? Разумеется, тех, кто еще жив.

– Записывайте. – Колодяжная прикрыла глаза, будто припоминая. – Савельева Людмила…

– Видела протокол с ее показаниями. Сейчас ей за семьдесят. Жива ли?

– Жива. Ее дом неподалеку от нас, на улице Партизана Железняка.

– Номер дома? – Анна взялась за ручку.

– Тридцать восемь.

– В какой квартире проживает Савельева?

– Это частная застройка.

Стерхова записала адрес и задала следующий вопрос:

– Кто еще дружил с вашей матерью?

– Высоцкая, тетя Катя. Она давно переехала в Москву, жива или нет, не знаю.

– Отчество Высоцкой помните?

– Кажется, Николаевна. – Елена Васильевна резко выпрямилась и вдруг покачнулась. – Можно еще воды?

Анна во второй раз прошлась до кулера. Протянув ей стакан, спросила:

– Вам плохо?

– Нет, ничего…

– Давайте вызову «Скорую».

– Прошу вас, не надо!

– Как же вы доберетесь до дома?

– Внизу в машине ждет муж, он меня довезет. Могу я сейчас уйти?

– Да-да, пожалуйста!

Колодяжная встала и, едва волоча ноги, направилась к двери. Там она обернулась:

– Запишите мой телефон. Если буду нужна, звоните.

Никогда еще Анна не чувствовала такой неуверенности и не ждала неизбежного подвоха в работе. Ей казалось, за что сейчас ни возьмись – толку не будет.

Она поднялась из-за стола, взяла чистый стакан и до краев наполнила водой. Выпила, налила еще и снова выпила, будто оттягивая момент, когда ей нужно будет сесть за стол и продолжить работу.