Фантасмагория движения. Время до… - Борис Олегович Пьянов

А может это розыгрыш сумашедшего милиардера? И сейчас мы с ним в одном из его тайных бункеров, где можно жить годами не поднимаясь на поверхность!

Я заметил, что после его фразы об остановившемся времени, ищу способ доказать себе, что всего этого не может происходить на самом деле. Ноги озябли окончательно и к нарастаюшему звону в ушах появилась тошнота, меня укачивало как в детской карусели.

Я смотрел на него сквозь прозрачные перегородки капсул, но мой гид казалось ничего не замечал, он вел себя как пассажир поезда готовящийся к выходу на своей станции и всё происходящее для него привычно, обыденно и само собой разумеющееся.

Все это время я был не уверен не только в правдивости его рассказа но и в его душевном состоянии, ведь всё то что он рассказал мне, было не то что неожиданностью но и не могло быть реальностью. Теперь же, до меня дошла вся логичность, простота и невозможность одновременно, данного события. То ли от осознания этого, то ли от изменения положения корабля стало не по себе. В голове прокручивался наш диалог и я, представив себя лежащим в капсуле, в тоннеле в толще земли, то ли летящем, то ли стоящим со скоростью две тысячи километров в час, испытал состояние ужаса. С трудом подавив панику я спросил:

— Где мы?

Он наконец как будто очнулся и обратил на меня внимание.

— О дорогой мой, извините я совсем забыл, что первый опыт перемещения в иннерционном вакууме может быть с последствиями.

Вероятно на моём лице отчетливо было видно всё происходящее и в желудке и в голове. Меня тошнило. Это мерзкое ощущение, но справится с ним невозможно.

— Не вздумайте бояться, эти симптомы напоминают морскую болезнь, как на водной прогулке в небольшой шторм, ничего более!

Уверял он меня с заботой пожилого доктора…

— Сейчас мы поднимемся ко мне, там на верху у меня есть чудесный виски, всё пройдёт, уверяю вас, через минуту.

Я с трудом посмотрел ему в глаза, он был искренен в своих сочувствиях, казалось ему очень знакомо моё состояние.

Тем временем я ощутил, что ремни фиксирующие тело ослабли и спрятались в какие то ниши, дверцы наших капсул открылись, сверху появился свет и мы, теперь уже поднявшись по винтам узкой лестницы, снова оказались в кабине лифта, который незаметно заскользил вверх. Мой вестибюлярный аппарат настолько утомился, что при еле заметном движении лифта всё поплыло перед глазами.

— Где мы? С трудом переспросил я..

Он слегка ухмыляясь от ожидания моей реакции, коротко ответил не моргая своими глазами заглядывающими казалось прямо в мой мозг.

— Мы с вами в России, коротко ответил он.

Я думаю он получил удовольствие наблюдая за моей реакцией.

— Где..? Позабыв на мгновение о своём вестибюлярном аппарате и даже выпрямившись во весь рост спросил я.

— Да, да… Наше путешествие окончено…

Уже совсем серьезно продолжил он, показывая пальцем на открывающиеся двери лифта,

— Мы в России. В той её части что называется Восточная Сибирь.

Как будто задумавшись на секунду он добавил

— Хотя всё что находится в трёх тысячах километров от Москвы мы привыкли считать Сибирью и как будто забыв про меня он снова рассмеялся своим беззвучно смехом.

6

Мы находились в небольшом холле и как будто приглашая пройти из северной Америки в Российскую Сибирь, широким взмахом руки он открыл дверь на улицу.

Выйдя за порог я увидел ночь. Это казалось невозможным, буквально только что, ясным искрящимся утром, я вошел в его дом в Канаде и вот теперь открыв дверь, я стоял поражённый увиденным:

На дворе была ночь… морозная, кромешная ночь! Вокруг нас стояла стена из засыпанного снегом непроходимого сибирского леса.

Я понял что над нами проскочило несколько часовых поясов. Выйдя на улицу, и пытаясь сделать вдох что бы наполнить легкие свежестью настоящего воздуха, я только обжигал их морозом, казалось дыхания не хватало. Очередной приступ тошноты заставил меня согнутся пополам.

— Почему Россия? Вы русский, или у вас здесь есть последователи?

Спросил я скорее автоматически, несмотря на своё состояние. и находясь под впечатлением от только что произошедшего.

Ему казалось было совершенно безразлично как я себя чувствовал и даже то, что рвотные спазмы звучали на весь этот лес, он медленно ответил:

— Для нас уже давно нет не только расстояний, примитивных националистических различий и прочих условностей используемых людьми, но и времени, времени как счётчика срока жизни!

Стоя на пороге дома, прямо за моей спиной он снова начал говорить. Слова звучали очень четко в морозной тишине ночи:

— Человечество в своём развитии всегда шло по пути наименьшего сопротивления, я имею ввиду сопротивление условиям и среде пребывания.

Он опять говорил всё быстрее и быстрее, его настроение и состояния менялись кардинально, раз за разом.

— Да, именно так! Мы, человечество, только и могли, что приспосабливаться к условиям!

С самого начала, человек использовал всё что мог взять буквально под ногами. Он устраивал жилище в пещере которую изготовила природа, подбирал плоды которые росли на дереве над головой, вылавливал рыбу зашедшую на отмель… и потом, когда достиг в своём развитии цивилизованности, в смысле совершенства ума в его, человеческом понимании, все, все! науки и законы он взял из своих наблюдений за природой! За физикой и химией земли, за математикой космоса! Даже наше исскуство! Вы вспомните любое классическое произведение — великие полотна, скульптуры гениальных творцов, в них только отражение того, что создала великая природа.

Он мгновенно преображался, стоило только какой то мысли в его голове сформироваться в идею и так же быстро этот поток угасал по мере обличения этой мысли в слова и он, казалось уже выплеснув своё пренебрежение к сущности человечества продолжал свой монолог как будто сожалея о чем то безысходном:

— И даже в осознании собственной природы, связи её с физикой земли и линейностью собственного времени, люди настолько беспомощны, что вот уже сотни лет, обнаруживая останки вымерших существ называют их доисторическими и будучи не в состоянии пояснить их столь гигантские размеры, то и дело придумывают такие же доисторические версии, хотя все данные для понимания этого факта, буквально валяются у вас под ногами.

Он подошел ко мне почти вплотную и казалось просвечивал меня насквозь своими глазами. Спазм прошёл и я, протерев лицо снегом, чувствовал себя лучше.

Его неинтересовало моё состояние, казалось ему не нужен собеседник вообще!

— Вас буквально вели, давая всё раз за разом в нужное время! Вас