Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко

— Тебя не переубедить?

— Нет.

— Тогда рассказывай.

— Да нечего ещё рассказывать, — вздохнул я. — Наш Продавец никаких деталей не раскрыл. Может, и сам не знает? Сказал, что Продавец на набережной был убит вечером, между девятью и одиннадцатью часами. Об этом никто не знает, ни полиция, ни власти. Комок закрыт, откроется только для меня. Я могу привлекать к расследованию тех, кто участвовал в истории с вашим Гнездом.

— То есть меня, Наську…

— Ни тебя, ни тем более Наську я привлекать не стану!

— А зря, кстати, — сказала Дарина. — Она прочитала, по-моему, все детективы на свете.

— А я прочитал несколько кулинарных книг. Только, кроме яичницы, ничего готовить не научился.

Дарина улыбнулась.

— Согласна… Хорошо. Тогда ты можешь привлечь деда Борю, Елену, Виталия, Василия, Милану, Лихачёва.

— Зачем?

— Они умные люди, они многое знают. Елена — врач, Милана — биолог. Тебе разрешено осмотреть тело?

— Мне разрешено делать с ним всё, что угодно, — сказал я. — Только нельзя его выносить из Комка.

— Ну вот! Лихачёв — полицейский и много лет занимается пришельцами. Да он на тебя молиться станет, если ты позволишь осмотреть Продавца! Елена и Милана проведут вскрытие…

Я поморщился.

— Если ты хочешь добиться результата, то придётся это сделать, — сказала Дарина.

— Да… но… Наверное, да, — я вздохнул.

Никакого любопытства я не испытывал. Продавец как-то сказал, что они лишь на первый взгляд человекоподобны. Что он даже не гуманоид (хотя как это возможно, ведь гуманоид — это как раз существо, внешне напоминающее человека). Но похож он на человека или нет, красная у него кровь или зелёная, млекопитающее он или рептилия — ковыряться в мёртвом теле я не хотел.

Что ж, значит и впрямь — Елена… и Милана.

— Я не ревную, — напомнила Дарина.

— А зачем деда Борю, Василия, Виталия? — быстро сменил я тему.

— Сам решай, — сказала Дарина. — Но мне кажется, они очень обидятся, если ты их не позовёшь.

— Обидятся, — признал я.

Приняв решение, Дарина больше не пыталась меня отговорить. Сев по-турецки, она упёрлась руками в матрас, посмотрела в стену. Глаза её затуманились, их сиреневый свет померк, только зрачок бился, будто она невероятно быстро считывала что-то с невидимого мне экрана.

С ней сейчас было Гнездо. Жница общалась с ним, запрашивая и получая информацию с невозможной для меня скоростью и свободой. Я сидел тихо, смотрел на неё и боялся прикоснуться, чтобы не вывести из транса.

Обычно Изменённые не показывают чужим такие штуки. Но я чужим не был.

— Ничего… — выдохнула Дарина, обмякнув. — Информации по Продавцам очень мало, в основном — запросы и получение мутагенов и прочих товаров. Что-то есть для уровня хранителя и матери, но тоже немного. Информации по уязвимости, силе, происхождению, характеру отношений с Инсеками и людьми вообще нет.

Она виновато глянула на меня.

— Я ведь даже не знала, что Продавцы помогли Инсекам захватить Землю.

— Инсеку, — поправил я.

— Вот видишь. И этого я не знала! Я только жница. Учу куколок, помогаю в Гнезде. Может быть… если я пройду до хранителя…

Она не закончила.

— Нет! — сказал я. — А если я не справлюсь, и мы не получим возвратный мутаген?

— Если я стану хранителем, то могу и не захотеть вернуться, — тихо ответила Дарина. — Дело ведь не в том, что у меня глаза сделаются как у вареной рыбы. У меня в голове тоже всё переварится. Гнездо будет главным и единственным.

Я не стал спрашивать, но она ответила на незаданный вопрос.

— Сейчас главное — это ты.

Взяв её за руку, я погладил пальцы. Кожа у жниц очень гладкая, будто тефлон. Но я привык. Мне даже нравится.

— Если бы у нас была стратег… — прошептала Дарина. — Даже идти бы никуда не понадобилось! Она бы подумала и сказала, кто убийца…

Но стратега на Земле больше не было. Высший увёл её с собой — и тем самым остановил надвигающуюся катастрофу. Мы были в шаге от нового Армагеддона, но тот не случился.

Я осторожно погладил жницу по спине, по обтягивающему комбинезону. Ткань мягко разошлась под пальцами, я коснулся кожи — такой же гладкой, но тёплой.

— Максим! — строго произнесла Дарина.

Но мы оба знали, что если бы она не хотела, то комбинезон бы не раскрылся. Я осторожно начал стягивать ткань, Дарина вздохнула и легла на живот. Сказала капризно:

— Я собираюсь спать. Не знаю, что ты там надумал… но я непреклонна и уже сплю…

Я поцеловал её между лопаток, жница вздохнула, замерла под моими губами. Несколько секунд лежала расслабленно, пока я спускался губами вдоль спины, потом перевернулась и воскликнула:

— Нечестно!

Глаза у неё смеялись и наливались сиреневым мерцанием. Я не останавливался, она задышала чаще, рывком присела и стала стаскивать с меня джинсы.

— Ещё более нечестно… — прошептал я, почувствовав касание её губ.

Конечно же, кончилось тем, что мы всё-таки уснули вместе. Может быть, Дарина и не спала: когда я засыпал, она смотрела на меня и тихо-тихо гладила по щеке, когда проснулся — сразу встретил её взгляд.

Было девять утра. У Дарины начинался её обычный день в Гнезде. Она будет учить куколок, в чём бы эта учёба ни состояла. А мне пора приступать к своей неожиданной работе.

Я отказался от завтрака (хотя у Изменённых на удивление хороший кофе). Деньги в кармане были, я собирался что-то съесть по пути. Дарина ушла куда-то в глубины Гнезда, я направился к выходу.

И обнаружил у выхода Наську, болтавшую со стражей.

Собственно говоря, мне хватило одного взгляда, чтобы всё понять. Куколка оделась как «приличный человеческий ребёнок»: брючный костюмчик и школьного вида чёрные туфли.

А ещё на голове у неё было серое кепи.

— Нет, — сказал я.

— Чего «нет»? — с вызовом спросила Наська.

— Вот это «нет»! — я ткнул пальцем в кепи. — Трубку тоже взяла?

— Курить вредно.

— Ну и какой из тебя детектив, если без трубки? А ещё ты меня очень огорчила! Подслушивать — фу!

— Я не подслушивала! — возмутилась Наська. — Мне Гнездо велело наблюдать за расследованием!

— Что?

Я мысленно потянулся к Гнезду. И получил ответ, на удивление твёрдый и уверенный.

Да, это Гнездо посылало со мной Наську. Не то, чтобы наивно считало её почерпнутые в детективах знания полезными. Но Гнездо хотело знать, что происходит. Дарина уйти не могла, а куколка — вполне.