Белая колдунья - Барбара Картленд

—Еще несколько часов назад я и сам этого не знал, — ответил маркиз. Он подошел ближе, наклонился и поцеловал бабушку. — И только перед самым отъездом я узнал, что вы здесь, бабушка.

—Я приехала потому, что меня замучил ревматизм, — объяснила пожилая дама. — И хотя я живу тут недолго, Флора уже сотворила настоящее чудо: я чувствую себя намного лучше. Я давно так себя не чувствовала.

Пока она говорила, маркиз бросил взгляд на молодую женщину, которая шагнула в сторону, когда он подошел к кровати. На ней был белый передник, и маркиз принял ее за одну из служанок.

—Я так рад, что вам уже лучше, бабушка, — сказал он. — Я счастлив, что вы оказались в замке, а то ведь думал, что буду здесь совсем один!

—Я с нетерпением жду рассказов о твоих путешествиях, — ответила престарелая дама. — Мне говорили, что ты уже давно здесь не был.

—Мне еще не раз это вспомнят, — сказал маркиз, подмигивая. — Пожалуйста, бабушка, не упрекайте меня! Теперь, когда я наконец вернулся, давайте веселиться!

Бабушка рассмеялась.

—Я чувствую себя гораздо лучше благодаря Флоре, — сказала она. — Так что я смогу присоединиться к тебе за обедом.

—Я бы повременила еще день или два, — тихо, но настойчиво отозвалась Флора.

Маркизу не понравилось такое вмешательство. Если его бабушке стало настолько лучше, что она может спуститься к обеду, значит, так тому и быть. Стоит ли слушать этих мрачных слуг! Если кто-то заболевает, им всегда кажется, что больному гораздо хуже, чем есть на самом деле.

— Мы поговорим об этом позже, — сказал он бабушке, — когда останемся одни.

— Я сейчас ухожу, — заметила Флора прежде, чем пожилая дама успела ответить. — Разумеется, я вернусь вечером и позабочусь о том, чтобы вам хорошо спалось.

— Благодарю вас, дитя мое, — ответила пожилая дама. — Вы знаете, как я вам благодарна!

Флора улыбнулась ей, сняла передник и пошла к двери. Повинуясь импульсу, маркиз последовал за ней. Когда они оба оказались в коридоре, он спросил:

—Я хочу знать, действительно ли моя бабушка серьезно больна. И если это так, почему ее лечите вы, а не врач?

Флора, которая теперь перекинула передник через руку, тихо ответила:

—Мое лечение сильно отличается от того, как лечил бы ее светлость любой врач, милорд.

— Отличается? — переспросил маркиз. — Чем?

—Я выращиваю лекарственные растения, милорд. Именно травами я и лечу вашу бабушку от ревматизма.

— Растения! — воскликнул маркиз. — Неужели вы верите, что они настолько эффективны?

—Очень эффективны, милорд. Любой, кто здесь живет, может это подтвердить.

Маркиз вспомнил об орхидеях, которые Локейди вдевала в его петлицу, и о тех растениях, которые использовали колдуны на Гаити.

На миг он почувствовал, что ему хочется обвинить эту молодую женщину в шарлатанстве, в обмане людей, которых она берется лечить.

Ясно же, что все эти пучки растений — полная чепуха. Они не имеют такой лечебной силы, как пилюли и снадобья, которые прописывают медики.

Вместо этого он задал ей вопрос, подумав о том, что это всего лишь один из способов выманивать деньги у богачей.

— Вероятно, вам хорошо платят за то, что вы делаете?

— Конечно, — ответила Флора таким же тихим голосом, как и прежде. — Я прошу людей давать столько, сколько они могут.

Маркиз потрясение уставился на нее. По крайней мере, она откровенна и признает, что это не более чем такой вид заработка.

—Деньги, которые я получаю, — продолжала Флора, — идут на оплату услуг учителя, который приезжает в деревню три раза в неделю. Школа ведь давно закрыта.

Маркиз снова удивленно посмотрел на нее.

—Школу закрыли? Но почему?

—Нам сказали, что это вы так распорядились, ваша светлость, сочтя ее напрасной тратой денег. — Несомненно, в голосе Флоры прозвучала враждебность.

Маркиз с искренним изумлением смотрел на собеседницу.

— Но это неправда! — ответил он.

—Я вряд ли в это поверю после того, как вы уволили викария и он уехал в слезах, — возразила Флора. — Я думаю, что более жестоким быть невозможно.

На какой-то момент маркиз потерял дар речи.

—Думаю, вы — позор семьи, — добавила она в запале и, повернувшись к нему спиной, побежала вниз по лестнице.

Прежде чем маркиз успел ее остановить, она выскользнула за дверь и исчезла.

Маркизу показалось, что все это ему только привиделось.

Никогда еще ни одна женщина на свете не говорила с ним в таком тоне. Она, должно быть, совершенно ненормальная. Приписывать ему такие поступки!

Он хотел было вернуться к бабушке и обсудить с ней эту внезапную вспышку гнева ее лекарши, но потом подумал, что она стара и, очевидно, довольна лечением, каким бы оно ни было, поэтому вряд ли стоит говорить, что он считает эту девушку безумной.

Вместо этого он медленно пошел вниз по лестнице. Когда он спустился в холл, к нему подошел дворецкий.

—Я хочу узнать, милорд, — спросил он, — не желаете ли вы позавтракать?

—Да, конечно, Баулз, я бы не отказался, — ответил маркиз.

— Это будет довольно сложно, как мне сейчас сказала супруга, милорд. Но мы постараемся сделать все возможное.

Старик говорил так озабоченно, что маркиз с удивлением посмотрел на него.

—Что вас беспокоит, Баулз? — спросил он. — Я раньше не слышал, чтобы в замке не хватало съестных припасов. В это время должны быть и свежая баранина, и знаменитые окорока, которые так замечательно готовит миссис Баулз.

—Да, милорд, я тоже их помню, — вздохнул дворецкий, покачав головой. — Но теперь все изменилось, милорд. Очень изменилось.

— Как изменилось? — удивился маркиз.

Старик помолчал.

— Мистер Поттер дает нам очень мало денег на пропитание, и когда приехала ее светлость, мне пришлось умолять мясника и бакалейщика давать нам продукты в кредит. Все счета нужно оплатить к концу недели.

—Я не понимаю, о чем вы говорите, Баулз. Насколько я помню, все наши продукты производились здесь, на ферме Хоума. Оттуда снабжали нас и курятиной, и яйцами, и молоком, и сливками — всем, что нам было нужно.

— Мистер Поттер прекратил это, милорд.

— Прекратил! — воскликнул маркиз. — Но почему?

Повисла тишина. Наконец старик ответил:

—Думаю, мистер Поттер решил, что это слишком дорого.

— Не понимаю, что здесь происходит? — резко спросил маркиз. — Где Поттер?

— Он болен, милорд, и мы не видели его уже довольно давно.

— Болен? Он у себя в доме? —Да, милорд.