Алхимия желаний - Дара Мелова

вытерпел целых четыре года, чтобы прийти к этому разговору.

Но слишком уж всё… переплетено. Я вспомнила свои догадки.

— Кому из судьбоплетов ты заплатил?

— Никому, Дара. Только ты не веришь, что мы связаны.

— Кто эти все, кто ещё верит в эту чушь?

— Я. Я это знаю. И ещё куча ведуний.

— Ты ходишь к ведуньям? — я почти рассмеялась, прижимая пустой бокал к губам.

Никогда бы не поверила, что уникальный в своем роде маг, наследник своей семьи — Николас Рейнсейр ходит к низкосортным слабым магичкам и шарлатанкам.

— Ходил, чтобы узнать… Не важно, — он не стал отвечать, понимая, что я готова в открытую засмеять его.

— Не важно, так не важно. Я не верю в эту чушь!

Я встала со стула и рванула в коридор, собираясь уйти. Ещё немного и эти переговоры превратятся в попойку. Ник схватил меня за локоть.

— Останься.

— Почему вам нужна я? Я безродная и без капли магии.

— Мой отец уверен, что ты важна. Он считал, что ты сильная и дашь мне кучу вкусной, насыщенной магии. Но я уверен, что все куда серьёзнее.

— Твой отец уже пытался… меня купить. Ты пытался меня купить. Теперь мы опять вернулись к этой теме.

Опустим подробности, что мои родители продали меня «Демону за кукурузинку». Под «Демоном» я подразумеваю отца Николаса. Потому что Темные не могут не быть кошмаром наяву. Странно, что моя жизнь не превратилась в ад после такого скандала с сорванным брачным договором между нашими семьями.

— Твой отец был уверен, что я раскроюсь после нашего… соития, — я старалась не произносить слово секс. Потому что секс — это по согласию, если не по любви, то хотя бы по симпатии. А просто горячее тело Николаса не манило меня даже по пьяни. И после истории с договором былая дружеская симпатия превратилась в ненависть. — Только я читала договор, не поверишь. Там была строчка, что, если я окажусь «подделкой», договор будет аннулирован. А я не раскрылась бы, потому что во мне нет магии!

— Это не правда, — яростно настаивал на своем маг.

— Неправда — что? Что договор аннулирован или что я не раскрылась бы и не выплеснула свою магию, которую ты должен был поглотить. Кто вообще решил, что твой член должен мне помочь?

В день вступления соглашения в силу, когда мне все рассказали, когда показали тот магический договор, он истлел на наших глазах. Так происходит, когда магия сама уничтожает документы, которые недействительны, и обнуляет все сделки. Причин, почему так случилось, никто не знает. И я ухватилась за этот шанс, бросив всё и от всего отказавшись, чем и навлекла на себя гнев старшего Рейнсейра.

— Древние ритуалы? — совершенно неуверенным тоном привел он неубедительный аргумент.

— Ага, как будто это работает. И с чем бы я осталась? Использованной куклой, которой присунули ради всплеска силы и без вознаграждения, которое вы обещали моей семье. Какое счастье, что тот договор оказался недействителен!

Потому что родители, а точнее — отец и мачеха, мои бывшие опекуны, его подписали. Не я! Мама бы меня не отдала. И я с молотка улетела из родительского гнезда в цепкие объятия этой семейки. Не совсем я, точнее, моя девственность и их мечтания, что Николас напитается силой… Недоделка. Мой отец свято уверен, что дело в генах матери, и это из-за неё я родилась пустышкой. Но договор оказался неприменим ко мне.

— Вот именно! Салдарина, ты не задумывалась, что это было странно?

— Задумывалась над чем? Эта странность — единственное, за что я говорю «спасибо» своей жизни. Только она помогла избежать мне позора.

— Позора не будет.

— Уже ничего не будет.

Я потянулась за своим черным утеплённым пальто, которое должно было спасти меня от ночного холода. Я хотела уйти как можно скорее!

— Ты не понимаешь, Дара, мы связаны!

Он все ещё смотрит с надеждой, пытается остановить и образумить. И повторил эту чушь уже миллион раз! Всё тот же Ник, которого я знала раньше — отзывчивый, внимательный, готовый за меня порвать глотку. Но только все эти наивные воспоминания о «хорошей жизни» не смогут сбыться в настоящем. Ничего уже не будет как раньше.

— Николас! Я молю тебя, прекрати меня мучить. Хватит появляться в моей жизни. Я не подпишу ни договор на секс с тобой, ни брачный, ни на ребенка. Я не великая магичка, во мне нет магии. Твой род не станет сильнее от связи со мной. Твой отец ошибается.

— А если ошибаешься ты? — воскликнул он яростно.

— Хочешь проверить?

Он прошел в кухню, а я устало проследовала за ним.

— Мне нужна только ты. И мне не нужны договоры! Это лишь твоя гарантия. Я обязуюсь дать тебе всё. Но это ничто. Бумажки! Я верю и знаю, что мы связаны. Если тебе нужно больше, чем это, — он провел рукой над бумагами, собирая их вместе, в стопку, — мы всё обсудим.

— Нечего тут обсуждать, — серьезно заявила я, допивая алкоголь из его стакана. Он обжигал, а я желала ещё. Невыносимо разговаривать с таким твердолобым мужчиной на трезвую голову.

— Только судьбоплеты знают, когда и что случится. Ведуньи лишь подскажут верный путь. И я его уже знаю.

— Ник, ты бредишь. Честно, не знаю, что за дрянь ты принимаешь, но это самый глупый разговор в моей жизни. Судьбоплеты продадут любую судьбу за ту же кукурузинку, как это сделала моя семья, подписав тот договор.

Подписали, предали, промолчали. Раньше, чем я о нем узнала. До моего совершеннолетия. Пока они были в ответе за мою жизнь.

— Ты можешь с той же целью прийти к ним, к своим всезнающим судьбоплетам, и купить мою жизнь. Если еще этого не сделал.

— Твою судьбу не купишь, — бросил он, даже не оборачиваясь. — Таких как ты нельзя купить. У вас все делается добровольно.

У вас? Прошу прощения, мне не послышалось на пьяную голову? Это первая и действительно интересная оговорка Ника за весь этот вечер.

— Что ты знаешь? — грозно спросила я, намекая, что дело принимает иной оборот. И я крайне заинтересована в ответах.

— Останешься — расскажу.

Быстро же он почувствовал свои привилегии.

— Что за очередные условия, Николас?

А ведь до моих девятнадцати, мнимого совершеннолетия по магическим законам, наши отношения не были рыночными. Но все меняется, когда случайно встречаешь всесильных и властных.

— Всего на одну ночь и один завтрак.

— Без договора и кучи денег ты свой член можешь даже не доставать из штанов.

— А это не приглашение прыгнуть в мою койку, Дара.