Залив белого призрака - Николай Дмитриевич Бойков

не так, как на самом деле, — произнёс капитан задумчиво.

— Что-что? — переспросил начальник экспедиции.

— Присказка такая.

— Глубокая мысль?

— Самые глубокие мысли приходят в голову, когда оказываешься на мели. Так на флоте говорят. — Оба посмотрели друг на друга. — Давайте, сэр, на чистоту. А то анабиоз какой-то.

— Анабиоз? Откуда вы знаете, капитан?

— О чём?

— Что вы знаете про анабиоз?

— Вы что, сэр, издеваетесь? Что мы здесь ищем? Почему именно здесь? Я должен обладать первичной информацией. Иначе я не смогу реагировать адекватно и принимать решения, когда, как вы сегодня упомянули, случай грянет.

— Решения принимаем не мы. Но в главном согласен с вами. Приоткроем карты. — Начальник экспедиции, казалось, и сам хотел поделиться тяжестью своего секрета: — В чем суть экспедиции? Многого открыть не могу, да и не знаю, скажу главное. Об остальном будем догадываться вместе. Судно и экипаж — наживка. Задача — найти и выманить изо льда резерв армии, оставленный здесь полвека назад.

Кто финансирует и кто подогревает идею — не знаю. Могу предположить — власть. Какая-то власть. Геи хотят больше прав, проститутки правят правителями, солдаты требуют пива, политики рвутся перекраивать границы, генералы — перекраивать мундиры. Что делать? Мир — это искусство. Искусство требует жертв. Военное искусство требует жертв больше, чем все прочие. Это преамбула.

Полвека назад здесь готовили новую базу Рейха. Об этом много писали, шумели, молчали. База была создана и законсервирована. Армия — заморожена. В буквальном смысле. Предвижу вопрос. В этом вся суть. Наука решила тему анабиоза. Армия упакована, как рыба в рефкамере. В Космос, в следующее тысячелетие, на будущую войну? Армия ждёт, кто её разогреет и пустит в дело.

— Мы ищем горлышко с пробкой, чтобы выпить немножечко войны?

— Да.

— В Антарктиде? Спят подо льдом воины Рейха? И не могут проснуться, без нашей помощи?

— Наша задача — найти. Будить армию придут другие. Будильник, кстати, на втором судне.

— А как они будут служить без фюрера? Кому?

— В этом вся фишка. Заморозить легко, оживить — проблема.

— Ты же сказал — научились?

— Стрелять — пойдут, а имя — не вспомнят. Биороботы. В голове — лёд, в желудке — лёд…

— Без еды воюют? — съязвил капитан. — Без позывов в туалет? Экономно.

— Вы поняли. Кто платит музыку, тот и гуляет девочку.

— Вы давно это знали?

— Нет. Меня нашли через интернет, предложили работу, заплатили аванс.

— А наши разведчики? Горбач и его группа? Они знают, какая встреча их может ждать? Ведь у спящих во льду есть, наверно, охрана? А может, смертельный вирус? А может — минное поле и шмайсеры[6]?

— Возможно. Наверно. Не надо эмоций. Мы оба — служители чужих интересов. Аванс получили? Вперёд! Больше сказать ничего не могу. Да и вам, видимо, надо подумать. Ухожу. Нам обоим надо быть в форме.

— У вас есть контакт с Заказчиком?

— Интернет. Я — отправляю. Он — командует, если считает нужным. Я играю на него. Вы играете на меня.

— В каком смысле?

— Я тоже хочу вернуться живым. Капитан на борту — бог. Я на это надеюсь.

Сэр, начальник экспедиции, вышел. Бог поднялся с капитанского кресла и подошёл к иллюминатору, хотел посмотреть на море, но снег плотно забил стекло белым. Было непонятно — ночь за бортом или день?

Капитан позвонил на мостик:

— Есть связь с разведчиками?

— Две минуты назад они дали отбой сроком на пять часов. Я выходил на крыло и сейчас собирался звонить вам. Плотный снегопад, видимость — ноль.

— Продолжайте наблюдение.

Капитан сел к столу, открыл компьютер. Набрал свой вопрос: Что такое анабиоз?

Анабиоз — временное замедление или прекращение жизненных процессов в организме под воздействием внешних или внутренних факторов. При этом дыхание, сердцебиение и другие жизненные процессы замедленны настолько, что могут быть обнаружены только с помощью специальной аппаратуры. Анабиоз наблюдается при резком ухудшении условий существования (низкая температура, отсутствие влаги и др.). При наступлении благоприятных условий жизни происходит восстановление нормального уровня жизненных процессов… Явление анабиоза при высушивании и охлаждении используется для приготовления сухих живых вакцин, длительного хранения клеточных культур, консервирования тканей и органов. Имеются данные о возможности введения млекопитающих в состояние анабиоза с помощью таких газов, как углекислый газ, аргон, сероводород и пр.

Погружение космонавтов в анабиоз было предложено как один из способов для длительного межзвёздного или межгалактического путешествия человечества. В таком случае отпадает необходимость в корабле поколений. Нужны лишь «смотрители», контролирующие наибольшую часть замороженного населения корабля. Это позволит значительно экономить ресурсы, необходимые для поддержания жизнедеятельности экипажа и пассажиров.

Фактические примеры выживания людей, находящихся длительное время в состоянии гипотермии:

1999 год. Анна Бодженхолм, шведский радиолог, пробыла в ледяном озере подо льдом в течение 40 мин в состоянии гипотермии. Её температура тела снизилась до 13,7 °C. После реанимационных мер пришла в себя практически без повреждений головного мозга.

2001 год. Пауль Хинек, двухлетний ребёнок провалился в сугроб, температура тела снизилась до 18 °C. Провел так несколько часов в состоянии гипотермии. Все функции организма восстановились полностью.

2006 год. Мицутака Утикоси, 35-летний японец, провел 24 дня без еды и воды, впав в состояние «спячки». Мужчина пропал в горах, когда его нашли, процесс обмена веществ в его организме практически остановился, пульс пропал, температура тела достигла 22 °C. Врачи предположили, что он впал в состояние гипотермии на ранней стадии. Функции его мозга восстановились на 100 процентов.

2015 год. Джон Смит, 14-летний мальчик провалился под лед и провел под водой 15 минут, прежде чем спасатели извлекли его из воды. Несмотря на отсутствие сердцебиения, после реанимационных мер в течение 45 минут мальчика вернули к жизни.

Капитан задумался. Услышанное от начальника экспедиции и прочитанное в интернете мало укладывалось в его прежние представления о границах реального и фантастики. Всё чаще эти пределы теснили привычные нормы духа.

Казалось, пределы жизни и смерти, которых не знаешь заранее, не так уж страшат нас. Куда как страшнее обыденные перемены в пределах человеческой памяти — перемены понятий и слов, как предательство чувств и былых отношений. Уходят родные, стираются слова, угасает любовь, рушатся стены дома, говорить не с кем, уходить некуда. Жизнь продолжается, а тебе в ней не интересно. Тепло, но не греет. Светло, но не вижу. Рядом и вокруг шумят голоса, звуки пытаются быть словами. Но я не пойму этих слов, не увижу в них смысла. Звук дождя или шорох снега, плеск волны или крик птицы — это я понимаю, а слов этих новых понять не могу. Будто не люди их произносят.