Хозяйка розария - Шарлотта Линк

— Сейчас она знает? — спросила Франка.

Беатрис кивнула.

— Она узнала обо всем позже, после войны, но тогда она уже ничего не могла сделать.

Они слышали, как два с половиной часа назад Хелин вернулась домой. Кевин таинственным шепотом попрощался с ней у двери. Вероятно, это внушило ей такое чувство, будто она — молоденькая девушка, которую ее поклонник привез домой и что-то шепчет на ухо, чтобы не разбудить родителей.

— Он хорошо знает, как это обставить, — с саркастической улыбкой заметила Беатрис.

Хелин на минутку заглянула в кухню, сделав какое-то замысловатое танцевальное движение, отчего вихрем взметнулся подол ее белого платья.

— Вы еще не спите?

Глаза Хелин сверкали. Она действительно была одета немыслимо для своего возраста, но в ее лице Франка разглядела следы ее былой привлекательности.

— Вечер был бесподобный! Кевин приготовил для меня поистине божественный ужин. Я не могла остановиться, хотя чуть не лопнула. Мы слушали музыку, а когда стемнело, Кевин зажег в комнате все свечи. Ах, сегодня я буду по-настоящему хорошо спать! — она послала им воздушный поцелуй. — Пусть вам приснятся прекрасные сны!

Она исчезла, и было слышно, как она с необычным для ее возраста проворством вспорхнула на второй этаж.

— Ей хорошо, — сказала Франка, — а это самое главное.

— Кевину тоже неплохо, — с горечью возразила Беатрис, — так как она будет теперь готова отсчитать ему сколько угодно денег, чтобы только пережить еще один такой вечер.

Помедлив, она задумчиво произнесла:

— Думаю, что в то время Хелин меня по-настоящему ненавидела. Она понимала, что со мной что-то происходит, но что у меня нет ни малейшего желания поверять ей мои тайны. От безысходности она в конце концов обратилась к Эриху. Она сказала ему, что я все время где-то болтаюсь, и она опасается, что я могу попасть в дурную компанию. Эрих был вне себя. Он так часто отсутствовал, что ничего этого не знал, и теперь почувствовал, что его обманули и предали. Подло предали. Он орал, как безумный, хотел знать, где и с кем я провожу так много времени. Я сказала, что часто бываю у Мэй — это было опасно, потому что в ее доме прятали Жюльена, но было бы еще хуже, если бы я стала это отрицать, так как о моих визитах к Мэй Эрих и без того знал. Однако я начала говорить о долгих одиноких прогулках, объяснила ему, что тяжело переживаю разлуку с родителями, что нахожусь в таком возрасте, когда часто ищут уединения. Не могу сказать, что он принял все это за чистую монету. Он смерил меня пристальным взглядом и сказал, что я изменилась. Я ответила, что ему так только кажется, потому что он давно меня не видел, и за это время я просто стала старше.

— Нет, нет, не только это, — сказал он, наморщив лоб, — в тебе появилось что-то такое… что мне не нравится, очень не нравится!

Как бы то ни было, он потребовал, чтобы впредь я после школы сразу шла домой и оставалась дома весь день и вечер. Хелин он поручил, чтобы она проследила за выполнением приказа. Я надеялась, что мне удастся провести Хелин, как только Эрих снова уедет, но это оказалось очень трудным делом. У Хелин был свой интерес в том, чтобы запереть меня дома. Она не выносила одиночества, и она начинала буквально сходить с ума, когда меня не было рядом.

— Вам стало очень трудно встречаться с Жюльеном, — предположила Франка.

Беатрис медленно кивнула.

— Да, но нельзя сказать, что это стало невозможным. Но встречи стали намного реже, тем более, что теперь они стали во много раз более рискованными. Ибо, как бы я ни скрывалась, Хелин могла просто последовать за мной или даже, в своей истерии, снарядить за мной команду солдат. Это был бы конец не только для Жюльена, но и для семьи доктора Уайетта. Думаю, что с этого момента я и стала ненавидеть Хелин. Нет, она всегда, с самого начала, действовала мне на нервы, но я ее жалела и никогда не испытывала к ней подлинной вражды. Но теперь я познакомилась и с ее неприятными чертами. Я поняла, насколько она эгоистична и какое железное упорство прячется за девической внешностью. Она становилась беспощадной, если речь шла о соблюдении ее интересов и исполнении ее желаний. Впервые я поняла это тогда, но потом она не раз укрепляла меня в моем мнении. Правда, с некоторых пор я начала ее просто презирать.

Франка задумалась.

— Но несмотря на это, — сказала она наконец, — вы провели под одной крышей всю жизнь.

Беатрис уставила на Франку неподвижный взгляд и зло затушила сигарету.

— Понимаю, в это, наверное, трудно поверить, да? Она сумела это сделать. Это хрупкое существо с большими голубыми глазами смогло найти способ до сих пор меня терроризировать. Это большое достижение, не так ли? Такое едва удалось бы даже более крепким людям.

Франка поняла, что ее замечание было неуместным.

— Прошу меня извинить, если я…

Но Беатрис лишь махнула рукой.

— Вам не за что извиняться, Франка. Ваше замечание вполне справедливо. Нам однако пора спать. Уже час ночи, а завтра нелегкий день.

Не убравшись в кухне, они поднялись наверх. Франка вдруг почувствовала непомерную усталость. От выпитого вина ей страшно хотелось спать, и это желание становилось еще сильнее от шумевшего за окном дождя. Она уснула тотчас, как только коснулась головой подушки.

Разбудил ее телефонный звонок. По странному свойству человеческих сновидений, звонок этот поначалу внедрился в сон. Франке снилось, что она дома и ждет возвращения Михаэля, и в это время раздался звонок в дверь.

«Должно быть, это Михаэль, — подумала она, — надо открыть дверь».

Она села на постели, недоуменно огляделась и попыталась понять, где находится. Ей сразу стало ясно, что она на Гернси, а не дома, и что звонит телефон, а не дверной звонок. Она подумала, не спуститься ли ей вниз, но потом услышала голос Беатрис, хотя и не смогла понять, что она говорит. Потом Франка услышала шаги на лестнице и стук в дверь комнаты.

— Франка? — это была Беатрис. — Франка, вы спите?

— Нет, что случилось?

— Позвонил ваш муж. Он хочет с вами поговорить.

Итак, он все же задумался о том, куда она могла деться и, очевидно, понял, что она уехала на Гернси. Да, в логическом мышлении ему всегда было трудно отказать.

«Или он действительно за меня волнуется, — подумала Франка, спрыгивая с кровати, — или ему просто не понравилось, что я что-то сделала, не спросив его мнения».

Бросив взгляд за окно, Франка убедилась, что дождь продолжал идти, хотя и стал слабее, чем ночью.

— Дождь идет, но с утра уже проглядывает солнышко, — сказала Беатрис, ожидавшая ее у двери. Она была уже одета. На одежде виднелись мокрые пятна, волосы блестели от сырости. Наверное, она уже погуляла с собаками. — Потом наступит хорошая погода.

— Чудесно, — сказала Франка и зевнула. — Боже, который теперь час? Должно быть, я все проспала.