Война иными средствами - Дженнифер М. Харрис

Отношения между Китаем и Японией, обыкновенно описываемые как «тесные экономические связи и холодные политические отношения», сделались «остывшими политически и экономически»[494]. Китайский и японский послы обвиняли друг друга в провокациях и «преступном» пренебрежении интересами соседей, причем оба даже вспомнили о знаменитом злодее из саги о Гарри Поттере лорде Волан-де-Морте[495]. Если же оставить фигуры красноречия в стороне, все просто: Пекин применяет геоэкономические методы государственного управления охотно – и карательно, чтобы преподать урок Токио (и его союзникам в Америке).

В основе использования Пекином геоэкономических инструментов против Токио лежат два фундаментальных геополитических посыла. Первый – это защита китайских притязаний на территориальную целостность. Возникшие из стремления освоить запасы нефти и газа близ этих островов, китайские претензии на спорные острова Дяоюйдао/Сенкаку теперь опираются на рассуждения о национальной чести и региональной силе[496]. Второй – это геоэкономическое давление на Японию из желания ослабить крепость уз, соединяющих Токио с Вашингтоном.

На протяжении последнего десятилетия Китай неоднократно сокращал объемы торговли с Японией вследствие политических разногласий. В 2001 году, после слушаний о роли Токио в развязывании в годы Второй мировой войны бактериологического геноцида китайских граждан и после посещения премьер-министром Японии Дзюнъитиро Коидзуми храма Ясукуни, где чтят всех японских жертв войны (в том числе осужденных военных преступников), Пекин озвучил планы сократить ежегодную квоту на японский автомобильный импорт на 40–60 процентов[497]. Пять лет спустя, когда Токио одобрил новые учебники истории, где замалчивались зверства японцев в Китае, Пекин организовал массовые антияпонские демонстрации и бойкот японских товаров, нанося тем самым серьезный геоэкономический удар[498]. Бойкоты быстро охватили всю страну за короткий период времени, и официальный представитель министерства торговли Китая Шэнь Даньян похвалил население за такую «рациональную патриотическую активность»[499]. Экономическое «воздаяние» этим не ограничилось: инспекции морских поставок из Японии стали дотошнее и суровее, выдача рабочих виз японцам вдруг существенно затянулась, японским компаниям предложили покинуть территорию международной ярмарки в городе Чэнду, а выезжавшим за рубеж китайским туристам рекомендовали исключить Японию из числа мест к посещению[500]. Джеймс Рейли из австралийского института Лоуи отмечает, что еще более примечательным было решение китайских банкиров и финансовых чиновников отказаться от участия в ежегодном совещании под эгидой Всемирного банка и МВФ в октябре 2012 года в Токио[501]. Как и в 2001 году, падение продаж японских автомобилей и объемов японских инвестиций в Китай побудило банк «Морган Чейз» понизить прогноз по состоянию экономики Японии на последний квартал 2012 года[502].

Китай использовал квоты на товарные потоки для оказания влияния на исход территориальных споров вокруг островов Дяоюйдао/Сенкаку. В 2010 году китайский рыболовный траулер был задержан двумя японскими кораблями береговой обороны возле оспариваемых островов. Китайского капитана арестовали; в ответ Китай прекратил поставки редкоземельных оксидов, солей и чистых редкоземельных металлов в Японию[503]. Эти материалы жизненно важны для японской промышленности, без них Япония не в состоянии производить электрические устройства, которые обязана выпускать по контрактам с американскими и европейскими компаниями. Геоэкономический поступок Китая, имевший значимые последствия для глобальной цепочки поставок, в конечном счете фактически заставил Токио освободить арестованного капитана[504].

Вторая попытка давления посредством экспорта редкоземельных элементов состоялась всего год спустя, когда Пекин попытался убедить иностранные компании, зависимые от этих элементов, перенести свои центры производства и технологии в Китай в обмен на гарантии поставки дешевых редкоземельных металлов. Компании «Хитачи металс» и «Тойота» в итоге перевели свои мощности в Китай, и это решение соответствовало стратегической цели Пекина по развитию собственной индустрии использования редкоземельных элементов[505].