Битва за прокат. Как легендарные франшизы убивают оригинальность в Голливуде - Бен Фритц

И он сдержала слово. Отчасти благодаря агрессивной и дорогостоящей маркетинговой кампании «Манчестер» собрал $48 миллионов, что стало лучшим результатом фильма с Sundance за последние семь лет.

На фестивале 2016 года Amazon купила права на четыре фильма, которые вместе с другими приобретениями дали ему линейку из более чем дюжины картин на один год. Среди них был сорок третий фильм Вуди Аллена, за который компания заплатила $15 миллионов – еще одна ошеломляющая цена, ради которой режиссер отказался от предложения Sony Pictures Classics, выпустившей предыдущие семь его картин. Не отступился Amazon и в 2017 году, когда в очередной раз совершил самую крупную покупку на фестивале: $12 миллионов за черную комедию «Любовь – болезнь».

Ассортимент фильмов компании Amazon состоял из артхауса – оригинальных фильмов от любимчиков критиков, которые редко добивались коммерческого успеха, таких как Спайк Ли, Тодд Хейнс и Ричард Линклейтер, – наряду с документальными фильмами и причудливым интеллектуальным видеоартом, например, фильма о том, как Ричард Никсон встретил Элвиса Пресли. Все это было полной противоположностью репертуару крупных киностудий. Если бы все эти фильмы остались на попечении традиционного Голливуда, они бы вскоре исчезли так же, как немое кино.

Из всех изменений, произошедших в кинобизнесе за последние несколько лет, это оказалось самым непредсказуемым. Лучшей сценой для ярких инди-фильмов, которые бросали вызов политическим и культурным нормам и связывали дерзкие, уникальные творческие голоса с поклонниками по всему миру, оказался бездушный цифровой гипермаркет.

Несмотря на свою платиновую голливудскую родословную, Рой Прайс, сын Фрэнка Прайса, человека, который раньше управлял Columbia и Universal Pictures, никогда не казался многообещающим киномагнатом. Он работал юрисконсультом в Allen & Company и McKinsey & Company, а также менеджером по развитию среднего звена в подразделении телевизионной анимации Disney. В 2004 году его привлекли к управлению видеобизнесом Amazon. Он не производил и не выбирал шоу – просто давал возможность брать напрокат или покупать онлайн цифровые копии, как на конкурирующей платформе Apple, iTunes.

Однако шесть лет спустя Прайс запустил Amazon Studios. Изначально идея была в том, чтобы позволить всем желающим представлять свои сценарии или короткометражки, а затем превратить лучшие из них в полнометражные фильмы или телесериалы, ориентируясь на мнение экспертов и сообщества.

Но из этой инициативы мало что получилось, кроме кучи жалоб голливудских профессионалов: трудно искать шедевры среди груды посредственности. И в конце концов Прайс, любитель кожаных курток с вечно торчащими седыми волосами, объединил цвет Голливуда с лучшими умами Кремниевой долины, превратив Amazon Studios в нечто более традиционное. Он нанял опытных менеджеров по развитию, стал работать с агентами опытных сценаристов и в 2013 году запустил множество оригинальных сериалов.

Пилотные эпизоды группы финалистов выкладывались онлайн, чтобы пользователи могли дать им свою оценку. Затем руководители Amazon, вплоть до Безоса, использовали эти данные, чтобы принять решение о запуске сериала в производство, и, как это уже делал их конкурент Netflix, выпускали онлайн сразу все серии для запойного просмотра.

После пары провалов вроде сериала «Альфа-дом» Amazon обрела собственный почерк в «Очевидном», новаторском шоу о трансгендерной женщине (ее играет Джеффри Тэмбор), которая решает совершить переход в конце жизни, шокируя этим свою семью. «Очевидное» не стало таким поп-хитом, как «Карточный домик» или «Оранжевый – хит сезона» от Netflix, но вызвало большой ажиотаж среди ценителей и критиков и завоевало множество наград.

К тому же оно помогло Amazon Studios осознать свою роль как обители интеллектуальных сериалов, нацеленных на образованных и богатых ценителей эксклюзивности. Студия не перестала выпускать детские передачи и массовые шоу типа полицейской драмы «Босх», но самые выдающиеся сериалы Amazon, например лауреат «Золотого глобуса» «Моцарт в джунглях», сериал о жестоком мире классической музыки, всегда были нацелены в первую очередь на профессоров колледжей и людей из их окружения.

Решив снимать оригинальные фильмы с участием профессионалов (а не пытаться отобрать лучшие идеи у широкой публики), Прайс удвоил ставки. В конце концов, вы не станете звонить Теду Хоупу, если собираетесь снять фильм о супергероях или даже веселую романтическую комедию. Вы позвоните ему, если хотите создать цифровой Miramax. Горбатый и его новая могила

Заголовок поста был очевиднее некуда: «Я больше не собираюсь зарабатывать на жизнь продюсированием фильмов». Продюсирование, писал Тед Хоуп в 2013 году, «требует от меня ставить количество выше качества. Или не выкладываться на полную, поскольку я не получу справедливой компенсации. Или делать то, что практически гарантированно не окажет того культурного влияния, которое могло бы».

Хоуп все еще любил кино, но считал, что его просто перестали создавать. «Я хочу снимать фильмы, которые будут развивать мир и возвышать культуру, а нынешняя индустрия действует ровно в противоположном направлении», – написал хипстер средних лет, с седеющими висками и в очках в черной оправе.

Так выглядел предупредительный выстрел или признание поражения (это как посмотреть) одного из самых уважаемых людей в мире независимого кино. За предшествующую четверть века Тед Хоуп установил тесные отношения со многими из величайших режиссеров своего времени, включая Хэла Хартли, Энга Ли, Эдварда Бёрнса, Тодда Хейнса, Николь Холофсенер, Мишеля Гондри и Алеханадро Гонсалеса Иньярриту. Он был одним из основателей Good Machine, нью-йоркской компании, которая находилась в авангарде революции инди-кино в 1990-х гг. Сначала она самостоятельно выпускала фильмы этих и многих других режиссеров, а затем ее выкупила студия Universal и превратила в специализированный лейбл Focus Features.

К 2010-м годам экономические основы студии Хоупа рухнули. Зрители все больше отдалялись от инди-фильмов, а студии не хотели их субсидировать. Если Хоупу не удавалось сделать фильм, который получал большие чеки после премьеры на Sundance или в Торонто, – а таких фильмов становилось все меньше, – он просто не мог выполнять свою работу независимого продюсера.

Тогда Тед Хоуп решил пойти другим путем. Он стал руководить «Обществом кино Сан-Франциско», надеясь превратить его в «ускоритель, инкубатор новых сюжетных форм и бизнес-моделей вокруг кино». Когда это не сработало, он подал в отставку, чтобы управлять стриминговым сервисом по типу Netflix под названием Fandor, ориентированным на малоизвестные и независимые фильмы. Но даже при поддержке Криса Келли, первого генерального юрисконсульта Facebook, Хоуп быстро обнаружил, что у Fandor не хватает ресурсов и организационных мощностей для создания новой цифровой студии – последней надежды независимого кино. «Я совершенно не представлял себе, что для этого потребуется», – признался он позже.

Затем, в мае 2014 года, Хоуп встретился с Роем Прайсом на конференции от журнала Wired, и они поддерживали связь вплоть до выхода книги Хоупа «Надежда на фильм» в День труда. В некотором смысле книга, в которой Хоуп рассказывает о своей любви к таким малоизвестным независимым кинематографистам, как Джим Джармуш, Сьюзэн Сейдельман и Рауль Руис, и о том, как он оказался в этом бизнесе (потому что «хотел сделать эквивалент европейского кино с американским уклоном»), казалась диаметрально противоположной идеалу Amazon, продававшей все подряд.