Разыскиваются полицией - Ким Уозенкрафт

— Мне кажется, самое трудное — найти мужа.

— А зачем муж? — Дайана так покосилась на свою спутницу, что та поняла, какая между ними пропасть. Пусть она старше и мудрее, но во многом не сведуща. — Нуклеарных семей[38]становится все меньше. Я читала в журнале. Таких, чтобы был муж, жена, один или двое детей. Их число снизилось до двадцати процентов от населения. Люди или разведены, или предпочитают не жениться, или вообще голубые. Не желают слепо следовать традиции и не хотят юридических осложнений. Не говоря уже о душевных страданиях.

— А как же насчет радости от того, что посвящаешь себя родным, семье?

— Гейл, что с тобой? Откуда это в тебе?

— Не знаю. Наверное, боязнь адаптации. Видимо, давит сознание, что нужно приноравливаться к новой жизни.

— Согласна, это не просто. Но спешки нет.

Гейл пожала плечами и грустно улыбнулась:

— Тик-так, тик-так, тик-так.

— Знаешь, я за тебя переживаю. Надеюсь, у тебя все получится. Но сама я к этому не стремлюсь.

— Может, изменишь свои взгляды, когда станешь старше.

— Посмотрим. О, черт! — Дайана сняла ногу с педали газа. Автоматическая реакция — машина замедлила ход, но при этом стоп-сигналы не загорелись.

— Что такое?

— Увидела в зеркальце. Дорожный патруль.

Гейл напряглась и вжалась в сиденье.

— Мы не превышали скорости?

— Вот еще! Пусть я ненормальная, но не настолько глупая.

— Поезжай за тем грузовиком. Веди автомобиль и ни на что не обращай внимания.

— А я что делаю?

— Мы ничего не нарушаем. Едем, и все.

— Он быстро приближается.

— Да.

Дайана следовала за грузовиком, но немного поотстала, чтобы увеличить дистанцию. Окинула взглядом окрестности. Ничего, кроме полей и плоской земли. Некуда бежать, негде спрятаться. Коп двигался по левой полосе, догонял их, расстояние сокращалось.

— Похоже, за кем-то гонится.

— Не за нами. Мы ему не нужны.

Дайана не разобрала, то ли Гейл констатировала факт, то ли молилась вслух.

Патрульная машина оказалась в трех корпусах позади, затем в двух, исчезла в непросматриваемой в зеркальце зоне и снова появилась борт о борт. Дайана покосилась на полицейского, отвела взгляд и стала смотреть на дорогу. Как поступила бы любая автомобилистка, надеялась она. Заставила себя разжать пальцы на рулевом колесе. «Веди машину спокойно! Поезжай вперед по дороге, будто ты нормальная, законопослушная американка».

Патрульная машина обогнала их, потом идущий впереди грузовик и скрылась из виду.

— Черт бы его побрал, — прошептала Дайана, досчитала до десяти и перестроилась в левый ряд.

— Что ты делаешь? — встревоженно спросила Гейл.

— Хочу посмотреть, куда он делся.

— А нам какое дело? Пусть едет своей дорогой.

— Вот в этом я и собираюсь убедиться. Что он едет своей дорогой.

Полицейский был уже далеко, и машины поспешно перестраивались в правый ряд, пропуская его вперед. Дайана выждала еще несколько минут — патрульный автомобиль не собирался снижать скорость. И она опять укрылась за грузовиком.

— Вот так-то. — Дайана повернулась к Гейл. Та закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья. Со стороны казалось, что она спит. — Иногда очень плохо, если не служишь в полиции.

Дайана задала команду автоматической системе поддержания заданной скорости, включила радио и меняла станции, пока не услышала Бонни Райта — «Давай дадим людям повод, чтобы было о чем поговорить». Вела машину и думала: как Гейл может сейчас спать? И удалось ли Ренфро выполнить ее просьбу.

Солнце стояло уже низко. Дайана решила, что если она затормозит у заправки и остановится отдохнуть, то Гейл проснется, но ее спутница не открыла глаза. Дайана наполнила бак, расплатилась и вырулила на стоянку. Гейл спала. Ее веки подрагивали. Дайане хотелось в туалет, но она боялась оставить спутницу одну, спящей в машине в таком месте, где любой мог незаметно приблизиться к ней. Она дождалась, когда веки Гейл перестали трепетать, и поняла, что у той закончилась фаза быстрого сна, период сновидений.

— Гейл. — Она дотронулась до ее плеча.

Гейл пошевелилась. Стряхнула с себя сон, взглянула в ветровое стекло и протерла глаза.

— Где мы?

— На северной окраине Оклахома-Сити.

— Серьезно?

— Вполне. Пойду в туалет. — Дайана направилась к дамской комнате, по дороге завернув на колонку за ключом.

Гейл осталась в машине, ее лицо было заспанным. Она не могла поверить, что проспала всю дорогу. Не помнила, когда так спала. Глубоко. Если вообще когда-нибудь так спала. Ей никак не удавалось прийти в себя. Она все видела словно сквозь тончайшую дымку. И даже указатель на бензоколонке, который, как она прекрасно знала, был сделан из ярко-красного и оранжевого пластика, теперь казался размытым. Гейл заставила себя выйти из автомобиля, постояла, потянулась, провела ладонями по лицу. И двинулась на подкашивающихся ногах в туалет.

Когда она вернулась к машине, Дайана уже сидела за рулем. Гейл наклонилась к окну:

— Ты в порядке? — Дайана кивнула. — Мне нужно позвонить.

Дайана наблюдала, как Гейл направилась к будке телефона-автомата у въезда на бензоколонку. Она говорила недолго, протерла глаза и записала инструкции на клочке бумаги. Дайана надеялась, что их благодетели, кем бы они ни были, надежны, как утверждала Гейл. Но показалось странным, что сеть заговорщиков только и ждала момента, чтобы оказать ей помощь. Возможно, товарищи Гейл хотели отблагодарить ее за то, что она столько лет провела в тюрьме и ни разу не обмолвилась о своих сообщниках. Похоже на кодекс полицейских — обычной в их среде стене молчания. Благодаря которому ее, вероятно, и удалось упечь за решетку.

Дом находился в северных предместьях Оклахома-Сити и стоял в конце петляющей дорожки, которая мимо сосны и низкорослого дубка выводила на шоссе на восток, в Арканзас. Когда Дайана остановила машину, у Гейл засосало под ложечкой. Сейчас она увидит, как годы изменили ее друзей.

Дом был двухэтажным, из кедровых бревен, с выложенным каменными плитами двориком под навесом, отчего со стороны крыльца приобретал вид фермерского жилища. Вверху массивных дубовых дверей вставлены матовые ребристые стекла, ниже — дверной молоток в виде морды льва. По периметру крыльца на джутовых плетенках висели глиняные кашпо ручной работы с темно-красными и белыми бальзаминами. Во дворике — садовые деревянные столики и кресла-качалки.

К пологому скату крыши гаража на две машины была приделана баскетбольная корзина, во дворе натянут батут. Гейл подметила все эти детали, пока они приближались к дому. Она понятия не имела, что у Криса и Мишелл есть дети. А почему бы и нет? Они поженились примерно через год после того, как был ограблен банк. Гейл не могла вспомнить точной даты. В памяти всплыла отвратительная телефонная будка из красной фанеры рядом с дежуркой в тюрьме. Ей позвонила мать и сообщила: к ним домой пришло приглашение на свадьбу Криса и Мишелл с припиской, что они очень сожалеют, что Гейл не удастся к ним приехать. Но они помнят о ней. К тому времени Гейл еще недолго провела в тюрьме. И надеялась даже с ее приговором выйти лет через пять, хотя и такой срок казался ей непомерно большим.