Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов - Коллектив авторов

18 декабря 1941 года

Недавно мне хотелось уехать из города, уехать и жить как рак-отшельник. Ну не глупо ли это? А как же учеба? Ведь полгода проучилась!

Права ли я, ненавидя отчима? Не могу дать себе отчета. Почему я забочусь обо всех, а он только о себе? Это мне противно. Но, может быть, голод его сделал таким? Ведь до войны он был другой. Он хотел заменить мне отца.

О, если бы могла, я придумала бы Гитлеру жуткую смерть! Он причина всему. Он виновник войны, а война калечит людей [В. П-н].

«НКПС

Трест по торговле и столовым на Ленинградской железной дороге «Трансторгпит»

18 декабря 1941 г.

Председателю исполкома т. Попкову

Секретарю Ленинградского горкома ВКП (б) по железнодорожному транспорту тов. Лысенко

При Ленинградской железной дороге имеется контингент железнодорожников, который пользуется правом льготного питания и одновременно не имеет возможности быть постоянно прикрепленным к определенной столовой по характеру своей производственной деятельности, в частности, восстановительные поезда-летучки, службы военно-восстановительной, пути, паровозной и связи.

Указанные поезда выезжают за пределы города для производства восстановительных работ, вследствие чего в течение дня горячего питания получить не могут.

Раньше эти контингенты обеспечивались через котловое довольствие и имеют у себя кухни и штат специальных работников.

С введением карточной системы указанные контингенты с котлового довольствия сняты и получают обеды в прикрепленной столовой на весь штат восстановительного поезда с раздачей непосредственно рабочим в поезде.

Вследствие частых непрерывных выездов на 5-10 км от прикрепленной столовой на несколько дней прикрепленные контингенты остаются без питания, а поэтому вызывается необходимость котлового питания в восстановительных поездах с выдачей продуктов и сохранением льготных условий, т. к. в столовой они пользуются правом льготного питания.

Учитывая, что указанный вопрос Ленторготделом не разрешен, просим Вас рассмотреть этот вопрос и разрешить организацию котлового довольствия для контингентов восстановительных поездов на нашей дороге с выдачей продуктов для котлового довольствия с сохранением льготных условий.

Зам. начальника Ленинградской железной дороги Начальник треста Трансторгпит Ленинградской железной дороги»[38].

«Военный трибунал г. Ленинграда

20 декабря 1941 № 60

Зав. Торговым отделом Ленгорисполкома тов. Андриенко

Военный трибунал г. Ленинграда просит Вас дать распоряжение директору Спецторга, помещающегося на углу ул. Чайковского и пр. Володарского о прикреплении к магазину членов Военного трибунала и секретарей судебных заседаний и членов их семей, т. к. означенная категория лиц, в силу большой загруженности по работе, не имеет возможности стоять в очередях и использовать карточки на продовольствие.

И. о. председателя Военного трибунала г. Ленинград (Булдаков)»[39].

20 декабря 1941 года

В комнате площадью в 30 кв. м живет 5 семей, всего 16 человек. У каждой семьи по топчану и по маленькому столику. Проходы между койками узкие, а под койками сложены вещи. В комнате полумрак.

Одно окно не открываем, так как если открыть штору, то очень дует, а другое не может осветить. Воздух спертый. Вот только дней пять, как поставили печку, но дров дают по полену на день. Печка – буржуйка, и как только ее затопят, сразу наверх ставят греть воду, так как кипятка совсем нет. Но и печка стоит у двери из-за недостатка трубаков и очень дымит. Теперь дыму почти нет, так как почистили и немного изменили. Но воздух в комнате очень тяжелый. Свету теперь совсем не дают. И с шести вечера до десяти утра находимся в полной темноте. Все здание без свету, и ходим с лучиной. Вечером часа на два зажигаем лампу. Керосин наливала мама, но теперь у нас вышел весь керосин, а в магазинах нигде нет.

В комнате все время подавленное настроение. Все раздраженные, голодные, едва передвигают ноги. Голова кружится. Пройдешь две лестницы – и уже головокружение и слабость. Совсем исхудали и завшивели. Бани не работают. В столовой супу нет уже три дня. Если и бывает, то всем не хватает, а суп одна вода, только чуть подмешено муки. Вечером брали биточки из дуранды. Вырезали по 25 г крупы и 10 г масла, но была одна дуранда. Пища совсем не питательная, конфеты из кофейной гущи, масла не было, и мы выкупили сыру и брынзы, а вместо конфет – повидло.

На мясо взяли свинины и варили два раза. В эту декаду совсем ослабели. Уже трудно ходить и дышать, тесно в груди. Папину команду распустили, и он приезжал домой. Теперь вновь уехал узнать: может, совсем отпустят, а может, призовут в армию.

Мы подали заявление Попкову, что дальше так жить не можем, пусть эвакуируют или хоть что-нибудь предпримут, а то ведь уже не можем двигаться, но пока помощи нет. Если эта жизнь затянется еще, то придется помирать, больше нет сил. Вот сейчас сделал запись в дневнике – и уже головокружение [Б. К-в].

21 декабря 1941 года

Не записывал ничего несколько дней потому, что записывать, в сущности, было нечего. По-прежнему немцы стреляют по городу, особенно по Октябрьскому району. Вчера, после долгого перерыва, примерно в три часа, был воздушный налет. Бомбы сбрасывались где-то около Финляндского вокзала, и с таким гулом и треском, что у нас в комнате заходили кровати. Вчера же утром, это было воскресенье, вместо утреннего завтрака решил пойти в театр. Тоня на работе, я пошел один. Смотрел оперетту «Летучая мышь» в Музкомедии. Этот театр, как и все другие, не отапливается. Публика сидит в пальто и шапках. Холодина собачья! С трудом досмотрел, так как замерзли ноги.

Утренние спектакли начинаются в 11 часов 30 минут, а вечерние в 3 часа дня. Интересно, как попадают в театр те, кто работает до 6 часов? Однако, как ни странно, театр полон. Мне кажется, это те, кто с сытым брюхом, разные блатмейстеры по питанию и прочие. А, впрочем, кто их знает, я-то уж был голоден как волк.

Теперь нет ни жмыха, ни черта! Маленький комочек мокрого хлеба, водяной суп из хряпы из столовой и 3–4 кусочка конской колбасы, которая кончается, и все. Вчера, когда пришел к жене, поел немного сливочного масла, она получила, каким-то чудом 300 г за три декады. Неудобно ее объедать, сама еле ноги носит.

Трамваи не ходят по-прежнему. Толпы народа идут по панелям, прямо по дороге и трамвайным путям.

Все завалено снегом, а сегодня оттепель, и дороги от стены до стены заполнены жидкой грязью. Кинотеатры, кроме самых крупных, не работают, парикмахерские, за редким исключением, не работают, бани не работают совсем. Нет топлива и электричества. Можно обрасти волосами и обовшиветь, и