Холод. Студеное дыхание - Сергей Тармашев

– Очень хорошо, если вы окажетесь правы, Майк, – мистер Коэн был по-прежнему серьёзен. – Но в архивах Избранных зафиксировано, что наш древний и заклятый враг обладал мощным оружием и очень опасными способностями. Сибирские аборигены не имеют космических технологий и сверх-высокотехнологичного оружия, это вытекает как из наблюдений, так и из их уровня и образа жизни. Тем более, что тщательное наблюдение и изучение будут продолжены, для чего нам потребуются опытные образцы. Однако способности отдельных представителей предназначенного к разработке ресурса настораживают уже сейчас. Если в них заговорили осколки генетики, то допустить возрождение древнего врага неприемлемо! Поэтому, прежде чем начать импортировать на благо «Эдема» рабочую силу из Сибирского разлома, мы должны убедиться в том, что аборигены не представляют угрозы нашей безопасности. Вы обратили внимание, как быстро абориген обрёл популярность у значительной части нашего электората? Не исключено, что это гипноз. Возможно, он внушил членам экспедиции мысль уничтожить Реактор?

– Они действительно слушаются его, как кролики удава, – скривился Майк. – Но если это гипноз, то не для всех. На меня он не действует. На вас тоже…

– Тут возможны варианты. Например, его способности спонтанны, либо влияют только на слабый интеллект, – согласился Коэн, – или воздействие зависит от неких индивидуальных или генетических особенностей гипнотизируемого. Также не стоит исключать, что решение уничтожить Реактор действительно было принято полярниками самостоятельно. Поэтому вы отправляетесь в Полярное Бюро и проведете там столько времени, сколько потребуется. Мне нужны глаза и уши среди тех, кто симпатизирует русскому. Выясните всё, что они будут говорить об уничтожении Реактора. И абсолютно всё, что касается их рассказов о русском. Меня интересуют любые детали, особенно обратите своё внимание на следующие нюансы. Первое: действительно ли абориген был столь глуп, что понадеялся на всезнание выданных ему попутчиков в вопросах обустройства взлётно-посадочной полосы? Или же русским варварам точно известны её характеристики? Или абориген подсчитал её длину там, в Реакторе. Наверняка у него была такая возможность. Подсчитал и не сознался, чтобы использовать это в виде лишнего эффекта. Пусть все считают его волшебником. Или кто-то из полярников в курсе необходимых требований и рассказал ему об этом? Тогда зачем абориген держит это в тайне? Быть может потому, что он действительно использовал гипноз и получил сведения против воли американских граждан? Словом, отработайте любые варианты.

Вторая странность: абориген даже не вспомнил о том, что ему предстоит забраться на вершину мирового ледника. Как он собрался сделать это? Согласно вашему отчету, из Сибирского разлома на поверхность ледника сани доставлял целый отряд аборигенов. При этом они хорошо знали местность. Но в наших землях абориген впервые. Или нет? Или ему точно известно, где есть подходящий подъем?

Третье: он уверен, что ему удастся избежать резни с каннибалами и прочими конкурентами потому, что его встретят, причем встретят вовремя. Откуда у него такая уверенность? Не потому ли, что его уже встречают где-нибудь здесь, например, у стены мирового ледника?

– Нужно отправить шаттл патрулировать территорию! – воскликнул Майк.

– Нам не отследить настолько огромную территорию силами трех шаттлов и одного спутника, – возразил Коэн. – Тем более, что это лишь предположение. К тому же ваши сведения подтвердились: аборигены действительно очень хорошо умеют маскироваться. Мы посылали ракетоплан произвести облет Сибирского разлома. Пилоты не заметили в тайге никаких поселений, всюду сплошной лес. Зато движение коротышек и каннибалов было обнаружено. Тщательный осмотр пока проводить нецелесообразно, выше уровня мирового ледника дуют шквальные ветра, и шаттл сильно рискует. Ниже уровня ракетоплан хорошо заметен с поверхности Сибирского разлома, а привлекать к себе внимание рано. Вскоре мы начнём перевозки волонтёров и сможем летать над их тайгой вполне легально, не вызывая подозрений. Но до того момента, Майк, вы должны выяснить всё, что только известно полярникам о русском и его планах. Если потребуется, подружитесь с каждым из них. Но если абориген рассказывал им хоть что-то, любую мелочь, даже не имеющую смысла, Избранные должны об этом знать.

– Я сделаю это, сэр! – с готовностью заявил Майк. – Они обожают делиться со всеми подряд своими идиотскими полярными байками. Я легко выведу их на разговор о действиях русского!

– Отлично, – оценил Коэн. – Параллельно я поручаю вам ещё одну важную миссию: не привлекая внимания к своим действиям, составьте список всех жителей Полярного Бюро, не являющихся тяжело больными и имеющих технические специальности. И, ради бога, Майк, будьте осторожны!

Следующие пять дней Майк провел в постоянных заботах, выполняя поручения госсекретаря. Справиться с ними оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. С возвращением полярных дедов конфликт между добытчиками и активистами демократических ценностей вспыхнул ещё сильнее. Полярники бесцеремонно насаждали собственную диктатуру, заявляя, что «кто не работает – тот не ест», активисты требовали власти закона и соблюдения конституции. При этом оба лагеря не отказывались от заботы о детях и больных, что только добавляло путаницы. Отмороженные пенсионеры основали так называемое «Полярное братство» и призывали вступать в него тем, кто согласен с их уставом. Устав был абсолютно идиотский и в двух словах гласил, что каждый работает на благо всех, все работают на благо каждого. Больше благ имеет тот, кто больше производит, а о больных и нетрудоспособных заботятся все, потому что в таком состоянии может оказаться любой.

Активисты в противовес полярным дедам объединились в Демократический блок, основывающийся на принципах демократии и законности. Они требовали соблюдения права гражданина на пособие по безработице и на свободу самоопределения. Добычей, охотой и тяжёлым физическим трудом должны заниматься те, кто имеет на то желание и возможности. Остальным необходимо предоставить возможность занимать административные и гуманитарные должности, либо обеспечить пособием до тех пор, пока их специальности снова не станут востребованными.

Политическая платформа демократов, разумеется, нашла отклик в сердцах цивилизованных людей, не мыслящих себя без демократических ценностей. Домохозяйкам надо воспитывать детей, а не надрываться на разгрузке волокуш с добычей! Менеджменту, деятелям искусства и множеству гуманитариев бессмысленно рисковать обморожением или смертью на охоте, не имея никакой подготовки. Тратить время на переобучение тем более глупо – арктического снаряжения на всех не хватает, да и после того, как волонтёры вернутся из Сибири и наладят здесь быт, без работников интеллектуального труда станет не обойтись. Это ясно уже сейчас! Хотя бы потому, что без соблюдения законов в Полярном Бюро начали активно размножаться отмороженные фюреры.

В итоге было объявлено всеобщее собрание, на котором обитателям Полярного Бюро было предложено вступить в тот или иной политический блок. И на этих праймериз «Полярное братство» с треском провалилось. К фашиствующей клике выживших из ума пенсионеров присоединились всё те же двести человек со своими родственниками, если таковые остались. «Братство» набрало едва три сотни членов, включая больных и нетрудоспособных. К Демократическому блоку присоединились более семисот человек. Ещё порядка двухсот пятидесяти человек в праймериз участия не приняли, потому что являлись неходячими больными. Но на эти голоса никто и не рассчитывал, потому что все понимали, что из неходячих через три-четыре недели в живых не останется никого.