Холод. Студеное дыхание - Сергей Тармашев

– Я провел у них всего сутки, – возбужденно вещал полярный дедок уже через минуту, – но могу уверенно заявить: мы выживем! Мы не просто переживём зиму, мы дадим Холоду увесистого пинка в зад! Нас научат, как это сделать! Я даже не ожидал увидеть такого! У них есть всё: теплицы, скот, птица, теплые дома и совершенно чудесная медицина, принципа которой я понять пока не могу! Но они подлатали мне хромое сердце за сорок минут! Я двадцать лет живу на таблетках! Точнее, жил…

Волонтёры развесили уши, ошарашенно округляя глаза и переводя взгляды с рассказчиков на бегущих рядом с санями молчаливых супермясных головорезов. Майку эта идиотская восторженность действовала на нервы, но он не подавал вида. Пусть электорат проникнется осознанием позитивных перспектив, так от него будет больше пользы. Поэтому он либо коротко поддакивал Логану, либо тихо комментировал госсекретарю тот или иной аспект его впечатлений. Через два часа Майку стало ясно, что полярный дедок продался русским с потрохами и может расхваливать их бесконечно. Хорошо, что старый Джеймс погиб во время крушения челнока, страшно даже представить, во что бы превратился он, попав к варварам! Кстати, очень хотелось бы знать, волонтёров и официальное лицо другого государства примитивные троглодиты тоже будут кормить осколками ледяной бурды, именующейся кашей, или всё-таки удосужатся развести костер и предоставить им горячее питание? Но поездка, вопреки ожиданию, оказалась не столь долгой, как в прошлый раз. Ехать куда-то несколько суток не пришлось, уже к вечеру санный караван остановился в центре обширной лесной поляны, застроенной высокими ледяными куполами, и варвары сообщили о достижении места назначения.

– Это какое-то другое стойбище! – прошептал госсекретарю Майк. – Логово Свитогоа находится в двух сутках пути от границы сплошных лесов, ещё одно стойбище, о котором я сообщал, должно быть где-то в сутках пути. Это третье, и оно не меньше первого!

– Странно, что совершавший разведывательный полёт шаттл не заметил ни одного из них, – нахмурился госсекретарь. – Это довольно большое чистое пространство посреди леса. Его должно быть хорошо видно с воздуха. Мы проведём дополнительную разведку.

У входа в один из центральных ледяных куполов делегацию встречала группа варваров количеством в десять клонов. Впереди всех стояли двое косматых жлобов с властными физиономиями и взглядами истинных фюреров, в одном из которых Майк сразу же узнал варварского царька, являющегося отцом стервозной дылды Вес-ни-а-ны.

– Добро пожаловать, гости дорогие, – двухметровый царёк сверху-вниз обвел присмиревших волонтёров тяжёлым взглядом и остановил его на государственном секретаре, – коли с добрым сердцем пришли на землю нашу. Проходите в дом, потрапезничайте с дороги, покуда бани топятся, а там и спать пора. Время нынче позднее, потому разговаривать будем завтра. Утро вечера мудреней.

С этими словами оба фюрера удалились, не дав кому-либо даже возможности произнести хоть слово, и за волонтёров взялись их подручные. Их блондинистые косматые физиономии были такими же неприятно-голубоглазыми, но вся делегация, кроме мистера Коэна, понимала смысл их рычащей абракадабры, и это избавило Майка от лишних хлопот. Волонтёров провели в довольно большой дом, натопленный до комнатной температуры и вполне сносно освещенный масляными лампами. Там всем предложили снять арктическое снаряжение или верхнюю одежду, после чего усадили за широкие и длинные деревянные столы и подали ужин. Майк представил, каково мистеру Коэну сидеть в этой убогой варварской столовке, каждый квадратный фут которой нес на себе килограмм свастик всевозможных форм и вариантов, и есть грубую дикарскую пищу после изысканных ресторанов «Эдема». Но госсекретарь был настоящим профессионалом своего дела. Он абсолютно не унывал и внимательно изучал всё, что могло представлять хоть малейший интерес для дела Избранных. Единственное, от чего он отказался, была баня. И в этом Коэну активно помог Майк.

Ему самому хватило одного раза, ещё тогда, в стойбище Свитогоа, когда его после излечения руки потащили в эту чёртову баню. Жаркое полутемное помещение, в котором невозможно вдохнуть из-за обжигающе разогретого воздуха, грубые деревянные лавки, на которых предлагалось ложиться обнаженным, без какого-либо намека на чистую индивидуальную простынь, жуткая антисанитария! Но это оказались ещё цветочки. Там, внутри, на него набросились два полуголых здоровенных мужика с пучками древесных веток в кулачищах и стали нещадно избивать его этими пыточными орудиями, заявляя, что это для его же блага. Казалось, что под ударами раскаленных ветвей с тела слазит кожа, плоть отваливается от костей, и невозможно сделать вдох в жестоко раскаленной атмосфере пыточной камеры. Почему оба садиста не упали бездыханными от недостатка кислорода, оставалось загадкой. Они били его ветвями, словно заведенные, с садистским издевательским хохотом игнорируя его мольбы о спасении. Но одного избиения им показалось мало, и фашиствующие головорезы применили к нему другую пытку: под занавес они выплеснули на него бочку ледяной воды! Как Майк вышел оттуда живым, он и сам не понял, не иначе господь помог избранному рабу своему.

Поэтому, едва прозвучало слово «баня», опытный Майк быстро ввел госсекретаря в курс дела, и попытка дикарей подвергнуть издевательствам уполномоченное лицо величайшего государства на планете закончилась провалом. Мистер Коэн вежливо отказался, сославшись на усталость, и Майк немедленно присоединился к его позиции. Незадачливых волонтёров увели в купола, где располагались пыточные камеры, а Избранным выделили комнаты для сна. Дикарям хватило ума предоставить им отдельные комнаты по соседству, и на этот раз не пихать в жилища кровожадных тварей. Кровати, куда ж тут денешься, были расфуфырены свастиками, но хоть постельное бельё оказалось чистое. Спать на грубой дикарской ткани было гораздо приятнее, чем в спальном мешке и не снимая арктического снаряжения, но, засыпая, Майк скучал по шелковым простыням своего подземного пентхауза. Чтобы поднять себе настроение, он ещё раз прочел письмо от Лив, и только после этого смог спокойно уснуть. Лив любит его и ждёт с победой! Ради такого он легко перетерпит общество косматых фашистов ещё один раз.

Утром Майка бесцеремонно разбудили и велели собираться. Быстро одевшись, он поспешил в номер госсекретаря, чтобы обеспечить перевод, но оказалось, что мистер Коэн проснулся заранее и был готов действовать. Их снова отвели в столовую, в которой собрались все волонтёры, и подали завтрак. Прием пищи превратился в активный обмен впечатлениями. Сразу стало ясно, что мнения разделились. Кто-то был возмущён свастиками, а кому-то они не мешали. Одних бесило высокомерие варваров, особенно уродливо высокий рост их женщин, другие же заявляли, что и сами были бы не против стать такими же. Но самым настораживающим оказалось то, что нашлись такие, кому понравилась пытка баней. И не просто понравилась, они хотели её повторить. В этот момент Майк заподозрил, что косматые фашисты добавили в пищу этим несчастным свою «соль», и поделился подозрениями с госсекретарем. Мистер Коэн ответил, что первичной информации не достаточно для глубоких выводов, и предложил сосредоточиться на сборе данных.

После еды к ним заявились оба косматых фюрера в окружении такой же косматой свиты, среди которой Майк увидел верховного жреца дикарей, жлоба Свитогоа и дочь туземного царька. Отлично, она тоже здесь. В голове у Майка тут же созрел блестящий план. Первым делом он попросит её папашу, чтобы она в порядке международной помощи обучила его дикарской медицине. Интересно, какую сказку варвары придумают на этот раз, чтобы отвертеться.