Трепетные птички - Лев Портной

— Не пропадай.

Я выпила чашечку кофе и позвонила ему. Ответила секретарь, она предупредила, что у Вовика важное совещание, и он оставил мобильный в приемной. Я сказала, что перезвоню, но секретарша ответила, что уже зашла в кабинет и передает ему трубку.

— Вика! — услышала я знакомый голос. — Что-то случилось?

— Да нет же, нет, — ответила я. — Я звоню просто так.

— Ага, просто так! Это хорошо, — ответил он.

— Ты все время присылаешь мне стишки, а я никак не могу придумать ничего достойного, чтобы ответить. Вот и решила просто позвонить, сказать «спасибо», это очень приятно.

— Ага, спасибо-спасибо! — в его голосе послышались самодовольные нотки.

— Ну, ладно, я знаю, ты занят сейчас, — сказала я.

— Ага. Вика, ну ты звони, звони, если что.

— Хорошо. Пока, — ответила я и дала отбой.

Может быть, это и хорошо, что я нарвалась на совещание, и время для разговора оказалось неподходящим. Ведь я готовилась сказать нечто совсем другое, а не то, что сказала. А при здравом размышлении решила: то, что не сказала, пусть так и останется несказанным никогда.

Он не понял бы меня и чего доброго обиделся бы, скажи я ему, что он зажилил кое-что, что мог бы мне и оставить.

25.06.2007 — 17.02.2008

В начале 1998 года что-то не заладилось на фондовом рынке, и Виктор с головою ушел в компьютер.

Он почти не разговаривал ни с Леной, ни с Татулей, что было и к лучшему — слишком сделался он раздражителен. Сбережения таяли, а Виктор преодолел все уровни Carmageddon’а и с утра до вечера давил виртуальных зомби уже бесцельно.

— Черт, придется дом продать! — сказал он однажды.

И это были первые вразумительные слова за три месяца.

— Так все плохо? — спросила Лена.

— Плохо! — рубанул он.

Пришлось отложить разговор.

В апреле он не дал денег на школьную экскурсию Татуле, и тогда Лена решилась:

— Может, тебе еще чем-нибудь заняться?

— Чем, Лена, чем?! — лицо его скривилось, словно от боли.

Он поставил игру на паузу. Зомби, придавленный виртуальным «феррари», застыл в нелепой позе.

— Ну, вот хоть частным извозом займись пока, — промолвила Лена.

— Ты че?! Совсем дура?! — заорал Виктор.

Через два дня Лена осталась одна с ребенком в маленькой «двушке» на Соколе, которую после покупки коттеджа как-то руки не дошли продать. Десять тысяч долларов и старенькую «хонду», как поняла она, Виктор выделил им на оставшуюся жизнь.

— А! С квартирой, с машиной! Какая невеста! — с колоритным акцентом восклицал Мераб, сосед по лестничной клетке.

— И с дочкой в нагрузку, — отшучивалась Лена.

Она знала от участкового, что Мераб — вор в законе. Таковой статус подтверждался вечным скопищем дорогих иномарок у подъезда и снующими туда-сюда деловыми людьми с мордами, сосредоточенными, как у немецких овчарок.

К концу июля Лена истратила три тысячи. Как сократить расходы, она не знала. Как заработать — тем более. И тут появился Владик, бывший однокашник. Он зарабатывал — и, судя по виду, неплохо — на форексных сделках.

— Лен, тут дело такое. Проигрывают только лохи, — объяснял он. — Те, кто нервничают, дергаются раньше времени. Сама посуди, ну, открыла ты позицию, а курс не в ту сторону пошел, ну и что?! Ну, сиди спокойно и жди, пока курс в твою пользу изменится. Ну, конечно, кому деньги срочно нужны, он начинает позицию закрывать, фиксирует убыток…

— Мне деньги только через месяц понадобятся, — сказала Лена.

— Ой, да за месяц я тебе столько наколбасить успею! — заверил Владик, укладывая пять тысяч долларов в портмоне из крокодиловой кожи. — Сегодня же размещу, а с понедельника следи за курсом, — сказал он на прощание.

Понедельником было 17 августа.

Вечером Лена отвезла дочку к родителям. Вернувшись домой, она сложила под зеркалом тоненькой стопочкой две тысячи долларов, прошла в ванную, отправила в рот первую горсть таблеток и запила водой из-под крана. Взглянула на себя из зеркала побитой собакой и разрыдалась. Представила печальные глаза матери, отца. Знай они, непременно бросились бы на помощь. Но чем, чем они могли ей помочь?!

Она бросила в рот еще одну горсть таблеток и запила их водой. Лицо в зеркале сделалось совсем несчастным, потерянным. Вспомнила, как посоветовала Виктору заняться частным извозом. Хороший был совет, ничего не скажешь. А что ж сама не пойдешь продавщицей или маникюршей работать? Она вставила два пальца в рот, метнулась к унитазу, ее вывернуло, и вот с этого-то момента ей и поперло.

Первый же звонок бывшей сокурснице решил проблему с трудоустройством. Юля Смирнова работала в банке начальником отдела валютного контроля, где как раз случилась вакансия. На следующий день Лена сидела в роскошном кабинете напротив импозантного мужчины средних лет. Он щелкал по клавишам ноутбука, уткнувшись в экран, и более всего напоминал сытого кота, из спортивного интереса мучившего мышку.

— Андрей Николаич, я натаскаю Лену в два счета, из нее классный специалист получится, — бубнила Смирнова, а председатель правления банка колдовал с ноутбуком.

Лена завидовала этому человеку. Не успеху, не должности, а тому азарту, с которым он занимался своим делом. «Интересно, что там у него на дисплее? Курсы валют, котировки какие-нибудь? А для него — это поэзия, искусство».

— Ну, хорошо-хорошо, — буркнул Андрей Николаевич, — пускай оформляется.

Он коснулся пальцем едва заметной клавиши на боковой панели, и открылся дисковод. Из черного портфеля «S. T. Dupont» глава банка извлек футляр для CD-ROMa, на обложке которого Лена заметила бесовскую морду и кровавую надпись «Carmageddon». Диск утонул во чреве ноутбука, дисплей замерцал, заскрежетали динамики, и Андрей Николаевич отрешился от внешнего мира.

— Ты че встала, как вкопанная?! Пошли! — Смирнова ухватила подругу за рукав и потащила прочь из кабинета.

Как ни странно, ранее никогда не работавшая, за неделю Лена освоилась с обязанностями валютного контролера, быстро влилась в коллектив и привыкла к трудовому режиму. Труднее всего было заставить себя обедать в столовой при мастерских для людей с ограниченными физическими возможностями. Еще труднее было представить, как она будет жить на триста долларов в месяц, когда закончатся деньги, оставленные Виктором.

Однажды Лена решила устроить себе маленький праздник и в обеденный перерыв, отделившись от коллег, отправилась в кофейню «Де Марко». У входа ее окликнули:

— Лена!

Она узнала Михаила Кабанова, у которого когда-то были какие-то дела с ее мужем. Мишка запомнился Лене неуемной энергией и дикой самовлюбленностью, непостижимым образом совмещенной с добродушием. В компании с ним никому из присутствующих не удавалось и рта раскрыть. «One Band Man, — говорил про него Виктор и неизменно добавлял: — Кабан!»