На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин

не ушиблась при падении, а сам следил за ее соплеменниками, не знающими языка дружбы.

Когда до переднего воина оставалось шагов сто пятьдесят, Гал метнул дротик, еще один и еще.

Рука у него была тверда, глаз точен — раздался крик боли, рабэ ответили яростными возгласами — взвились дротики, но ни один не долетел до Гала.

Час борьбы наступил. Гал привлек к себе внимание рабэ — теперь он заведет их в мертвую саванну, оставит там и быстро вернется к семье. По крайней мере, все стало ясным и простым.

* * *

Он легко оторвался от рабэ, следя при этом, чтобы разрыв не был чересчур велик. Подобно степной дрофе, самоотверженно отвлекающей внимание врага от своего гнезда, он уводил за собой рабэ.

Пробежав вдоль Шу не менее десяти тысяч шагов, он повернул в саванну, постепенно увеличивая разрыв.

Близился полдень, саванна напоминала раскаленную каменную чашу. Могучий организм Гала выдерживал любые нагрузки, но и ему становилось все труднее под солнцем саванны. Разумнее было переждать полдневную жару. Гал забрался в дупло баобаба, здесь съел кусок мяса, напился воды из бурдюка и задремал.

Его разбудило тревожное чувство опасности. Он выглянул из дупла: шагах в пятистах двигались человеческие фигурки: рабэ продолжали идти по следу, полдневный зной не остановил их!

Преследование возобновилось. Убедившись в том, что рабэ не собирались отступиться от него, Гал почувствовал себя свободнее: теперь не обязательно было поддерживать определенную дистанцию.

Гал бежал легким шагом, сердце у него билось спокойно и ровно — он мог бежать так долго-долго.

Вечером он подкрепился мясом и мякотью баобабовых плодов, а после захода солнца опять пустился в путь. Он бежал всю ночь. Утром он сделал передышку, позавтракал и продолжил бег. Только около полудня, выбрав укромное место под пожухлой акацией, он уснул. Проснулся он оттого, что оживший в саванне ветер донес до него запахи рабэ. Преследователи были близко!

Он забеспокоился: рабэ оказались страшным врагом, мертвая саванна не пугала их. Если они и дальше с таким же упорством будут преследовать его, ему не удастся спасти семью, у него для этого просто не хватит времени…

Он ускорил бег — пора было запутывать след. Если и это не остановит преследователей, он подожжет саванну. Высохшие на корню травы таили в себе всепожирающий огонь. Ветер поможет Галу направить его на рабэ…

Ланны умели поджигать степь, гоня зверей в западню, но к помощи огня прибегали нечасто: он таил в себе зло. Он поедал травы и птиц, набрасывался на кустарники и деревья и на самих ланнов. Огонь надолго умерщвлял степь, зато мертвой саванне был не страшен.

Оставив преследователей далеко позади, Гал остановился. Ветер крепчал. Неужели надвигались ливни?!

Солнце пекло уже не так яростно, небо мутнело, затягивалось облаками, саванна окрашивалась в тревожные серо-синие тона. Близилась буря, на помощь Галу действительно спешил ливень!

Ветер дул все упорнее, небо напиталось угрожающими лиловыми красками, над землей вставала завеса красноватой пыли, которую уже пронизывали огненные стрелы.

Гал снова ускорил бег, чтобы до начала ливня увеличить разрыв между собой и преследователями. Он успел пробежать еще около пяти тысяч шагов, когда саванна впереди задымилась, вспыхнула пламенем, которое стремительно приближалось к нему. От степного и лесного огня человека спасает только вода и надежное убежище — Гал метнулся к ближайшему баобабу. Бивни слонов выбили в гигантском стволе целую хижину — в ней поместился бы отряд воинов. Гал не успел добежать до дерева, но и огонь не успел к нему: на потрескавшуюся от зноя землю с ровным шумом обрушились потоки воды и мгновенно победили огонь.

Гал сбросил с себя одежду и, нагой, разгоряченный от бега, отдался долгожданному дождю. Вода! Она смывала с него усталость, стирала с земли его следы, возрождала в саванне жизнь. Опять зазеленеют травы, кустарники и деревья, а ручьи, речки и озера наполнятся водой; опять будет рыба, вернутся птицы и звери, и Шу весело понесет плавучий дом. Тогда и рабэ будут бессильны против дружбы Гала и Шу.

Море влаги опрокинулось на саванну. Вода залила низины, образовала причудливые озера и протоки; вода была на земле и в небе; вода сбегала с сопок, неся пучки кустарников и трав; на островках среди воды скапливалось множество мелких зверьков — саванна, оказалось, не была безжизненна!

Гал переночевал в баобабовой хижине, он хорошо выспался под непрекращающийся шум ливня, а утром отправился в путь.

Дождь лил не переставая, земля размякла, то и дело приходилось обходить водоемы. Это был нелегкий путь. Крокодилы уже покинули свои логовища и расползлись по саванне. Одно из этих чудовищ даже попыталось охотиться на Гала, когда он вброд переходил широкую протоку. Дротик, вонзившийся в крокодилью пасть, отбил у чудовища желание полакомиться человеком.

Ливни давали Галу надежду на спасение семьи. В эти дни племя рабэ, скорее всего, оставалось на месте, ожидая вестей от воинов, отправившихся в погоню за Галом. Но теперь никакой следопыт не отыщет его тропу!

Еще две ночи Гал провел на деревьях. Баобабы неузнаваемо изменились: ветви покрылись листьями, из серо-коричневых дынь дружно высыпали большие белые цветы, привлекая к себе множество летучих мышей.

Наконец, утомленный трудной дорогой, с двумя убитыми зайцами за спиной и с сумкой соли, Гал добрался до пещеры. В семье все было благополучно! У входа, под навесом, горел костер, на котором жарились тушки зу. Вода заставила зверьков покинуть земляные норы, и зу стали легкой добычей Уора и Эри.

Каждое возвращение Гала домой становилось семейным праздником, атеперь оно было особенно радостно: для всех сразу кончились страхи и тревоги. Рядом с отцом, не боящимся надолго уходить в саванну, для детей сами собой переставали существовать всякие беды. А больше всех радовалась Риа: она-то хорошо знала, какая это удача — благополучно вернуться домой. Все радовались также долгожданным ливням и возрождению саванны. Шу превратилась в широкую реку, деревья и кустарники оделись листвой, ожили травы, и уже не верилось, что совсем недавно по земле гуляла смерть.

После блужданий по саванне Галу было приятно почувствовать уют семейного жилища. Он с аппетитом пообедал, сыновья, дочери и Риа не отставали от него. Все с нетерпением ждали, что расскажет отец. Его повествования волновали семью, были предметом обсуждений и размышлений.

Гал не спешил тревожной вестью омрачить радость близких. Покончив с едой, он напился родниковой воды, потом некоторое время отдыхал в окружении семьи. Он не забыл никого, каждому сказал теплое слово и только после этого сообщил горькую весть: недалеко от пещеры