Похититель снов - Стивен Рэй Лоухед

волосы на голове и наконец проговорил задумчиво: «Понятно. Очень интересно».

Больше он ни о чем не расспрашивал Спенса, именно поэтому Спенс решил, что ему не поверили — Пакер попросту обиделся, что его пытаются провести так просто, и не стал настаивать на более правдивом варианте. Спенс мучился совестью и почти решил признаться во всем, но Аджани отговорил его, настаивая на варианте «поживем-увидим».

— Наверное, ты прав, — со вздохом согласился Спенс. — Просто я... эх, да что там!..

— Знаю, знаю. Тебе плохо, ты чувствуешь себя одиноким. Не волнуйся. Я с тобой. Вместе мы сумеем со всем разобраться.

Спенс очень хотел бы знать, догадывается ли Аджани о том, что в этой истории есть не только лабиринт тоннелей и подземный город. Он ведь не рассказал ему о Кире — отчасти потому, что обещал марсианину, отчасти из страха, что ему не поверят. И от этого ему было еще хуже. Он думал, стоит ли рассказать Аджани о Кире сейчас или подождать до лучших времен. И решил отложить.

Он мрачно рассматривал темно-коричневое пятно на дне чашки, словно пытаясь прочесть в нем свое будущее, и ему не нравилось то, что он там видит.

— Полагаешь, я все еще в опасности, не так ли? — сказал он наконец.

— Да, полагаю. Пока не вижу причин думать иначе. — Аджани перегнулся через маленький столик. — Как только вернемся, я запрошу данные о суевериях нагов Северной Индии и прогоню их через MIRA для получения графика достоверности. Вдруг там найдется что-то, что нам поможет.

— Ладно. А мне что делать тем временем? Делать вид, что ничего такого не случилось?

— Вот именно это и делай.

— Знаешь, все время, что я пробыл в подземном городе, никакие сны мне не снились, ну, то есть снились только вполне обычные сны. И никаких провалов памяти тоже не было. Что ты об этом думаешь?

— Пока не знаю. Но это еще один факт, который следует учитывать в наших построениях.

Спенс поднял глаза на друга.

— Я боюсь, Аджани. Очень боюсь. Я не хочу возвращаться. Мне кажется, что твой Похититель снов ждет меня, и стоит мне ступить на борт станции, со мной будет кончено. Я не смогу ему противостоять.

— Ну, почему же? Мы сразимся с ним, Спенс. И обязательно победим.

— Как сражаться со снами?

— Думаю, Бог знает, — твердо ответил Аджани, — Он нам поможет.

Прозвучал сигнал, предупреждающий о наступлении невесомости. Спенс с Аджани встали, убрали посуду в контейнер. В оставшиеся часы полета Спенс старался побыть в одиночестве. Только один раз он не мог удержаться от смеха, когда кадеты соединили остатки воды и создали мини-бассейн в одном из пустых грузовых отсеков, а потом принялись по очереди нырять в плавающий шар, осторожно просовывая руки и ноги в толщу воды и даже немножко плавая там, как рыбы в миске. Выглядело забавно, и Спенс тоже посмеялся. Он даже разделся и присоединился к веселью, на время забыв о своих тайнах.

Все остальное время он просидел в своем каюте; лежал, размышляя о том, что может угрожать ему на станции. Дело в том, что чувство опасности усиливалось по мере того, как «Кречет» приближался к финишу. На Марсе он на время забыл о зловещих провалах в памяти, вернее, заботы о выживании просто отодвинули все другие проблемы. Но теперь все вернулось, и чувство безнадежности и страха только росли.

Несомненно, даже Бог — если он существовал, чего Спенс пока не готов был признать, несмотря на то что и Кир, и Аджани верили, — даже их Бог не мог помочь ему сейчас. Если бы он существовал, то, наверное, не позволил бы ему попасть в такую переделку. Примерно так думал Спенс, часами глядя в потолок каюты.

По прибытии он думал, что в ангаре будет полно жен, возлюбленных и орущих детей, с нетерпением ожидавших мужей и любовников из полета, и удивился, что не увидел никого, кроме нескольких докеров. Никаких ликующих толп, никаких радостных приветствий.

Обычность посадки несколько разочаровала Спенса, но, с другой стороны, не могла не обрадовать. Чем меньше людей увидит его возвращение, тем лучше. Именно по этой причине он облачился в кадетскую форму. А еще он напомнил себе, что на станции пока не знают, что он жив, потому и встречать его некому. И все-таки, спустившись по трапу и быстро идя сквозь небольшую толпу, он поймал себя на том, что ищет глазами того, кого он так надеялся увидеть.

Конечно, он хотел бы, чтобы его ждала Ари. Только теперь он подумал о том, каково ей было узнать о его гибели.

Что же я наделал, ужаснулся Спенс. Зачем заставил ее пережить весь этот кошмар? Он решил тотчас отыскать ее, но пройдя не больше десяти шагов, остановился. Рано. Не стоит рисковать. Их не должны увидеть вместе. Лучше подождать и договориться о встрече в безопасном месте.

Чувствуя себя каким-то секретным агентом, он незаметно улизнул из ангара, волоча за собой дорожную сумку. Он сожалел, что во время полета не попросил товарищей сохранить в тайне его возвращение. Если бы он подумал об этом заранее, сейчас было бы проще. Однако подумав еще немного, он понял, что так было бы даже хуже, поскольку люди задумались бы, зачем ему это надо. Лучше просто не попадаться никому на глаза как можно дольше.

Наконец он добрался до своей каюты, а потом попробовал на слух определить, есть ли кто-нибудь в лаборатории. Из-за переборки не доносилось ни звука. Приложив жетон к считывателю, он с замиранием сердца ждал, что код доступа изменен, однако переборка послушно отъехала в сторону. Коды никто не менял. Он вошел.

В лаборатории было темно и тихо. Никто его не ждал. Пост управления пустовал. Похоже, здесь никого не было уже несколько недель.

Аджани советовал держаться подальше от лаборатории, но Спенс хотел убедиться, что в его отсутствие здесь ни к чему не готовились. А потом он пойдет к Аджани.

Он молча пересек лабораторию и вошел в свою каюту, осматриваясь. Казалось, все оставалось на своих местах. И все же каюта выглядела необычно. Вроде бы все то же самое, и в то же время немного другое. С тех пор, как он уходя переступил порог каюты, случилось так много всего, что теперь, в знакомой обстановке, оно казалось фантастическим сном. Он просто спал, а теперь