Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

Возле стены, в темной части зала, были оборудованы отдельные кабины. Там тоже стояли столики. Женевьева нашла пятый номер и, увидев Синклера, облегченно вздохнула.

– Удивлены, да? – спросил он полушепотом. – Мне довольно часто доводилось вас раздевать, но, увидев, как вы делаете это под музыку, я снова завелся, – сказал Синклер, немного подвинувшись. – Садитесь.

Кресло, стоявшее у стены, было таким широким, что на нем запросто могли бы уместиться два человека. Она села и сразу же почувствовала обнаженной ногой мягкую ткань его брюк. На сцене горничная уже успела разбить бокал, и ей объявили о том, что она будет наказана. Она кричала и сопротивлялась (но как-то не очень активно), а мужчина, задрав ее черное платье, показал всем шелковые чулки, подтяжки и кружевные панталоны. Потом, спустив их до колен, он привязал девушку к коню.

Женевьеве это шоу показалось очень эротичным. Она представляла себя на месте горничной, понимая, что это «наказание» доставляет удовольствие обоим артистам. Девушка была в маске, а это значит, что она добровольно согласилась участвовать в шоу. Когда ладонь мужчины опустилась на ее поднятую вверх попку, Женевьева задрожала от возбуждения.

Синклер повернулся к ней и, опустив руку, погладил ее бедра, а потом осторожно раздвинул ноги. Лаская рукой ее нежную плоть, он смотрел на парочку, которая выступала на сцене.

– Вы могли бы рассказать мне о своих планах, – заметила Женевьева.

– О каких планах? – удивился Синклер, погладив ее колено. – Об этих? – спросил он, рисуя пальцами узоры на ее коже.

– Вы могли бы сказать, что мы здесь с вами встретимся, – ответила она. Последнее слово Женевьева буквально выдохнула, едва сдержавшись, чтобы не застонать от удовольствия. Рука Синклера поднялась вверх и, погладив бедро, снова оказалась между ее ногами.

– Зачем? – спросил Синклер. Второй рукой он обнял Женевьеву, а потом, просунув руку ей под мышку, обхватил ладонью левую грудь и, погладив большим пальцем сосок, убрал руку. – Неужели вы ожидали встретить тут кого-нибудь другого?

– Я вообще не знала, чего мне ожидать, – сказала Женевьева. – Вы придумываете правила игры.

Наклонившись к ней, Синклер обхватил губами ее сосок и начал ласкать его языком, то поглаживая, то постукивая по нему. Другой рукой он продолжал исследовать теплое лоно, это средоточие наслаждения у нее между ногами.

– Вы бы пришли, если бы знали, что здесь будет другой мужчина?

Женевьева невольно изогнулась, проявляя нетерпение. Его опытные, умелые руки начали двигаться быстрее.

– Разве у меня есть выбор?

– У вас всегда есть выбор, – ответил Синклер.

Отклонившись назад, Женевьева вытянула под столом ноги, а потом согнула колено, отведя его в сторону, чтобы Синклеру удобнее было ласкать ее интимное место.

– Я узнала, кто меня ждет, только когда подошла к столику.

– А если бы вам это было известно заранее? Что бы вы сделали, если бы я сказал, что вы должны позволить незнакомому мужчине ласкать ваше обнаженное тело? – спросил Синклер, засунув в ее лоно сначала один палец, а потом и другой. – Если бы я сказал, что вы должны позволить ему сделать вот это?

Женевьеве не хотелось отвечать на его вопросы. Ей хотелось, забыв обо всем, наслаждаться теми невероятными ощущениями, которые она испытывала.

– Вы бы пришли сюда? – настаивал Синклер.

– Все, я больше не могу! – застонала Женевьева.

Она задрожала, достигнув кульминации, и, согнувшись, прижалась к его руке, пытаясь сдержать рвущиеся из горла стоны. Потом Женевьева поняла, что можно было бы и не сдерживаться. Представление уже закончилось, и зрители громко аплодировали артистам. Овации могли бы заглушить любой крик и стон. Когда Женевьева окончательно пришла в себя, на сцене снова было темно. Ноги женщины были такими влажными, что она прилипла к кожаному сиденью.

– Я вся мокрая, – ужаснулась Женевьева и, схватив со стола салфетку, начала вытираться.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Синклер, вытирая салфеткой руку.

– На какой вопрос? – спросила Женевьева, сжимая салфетку.

– Вы бы согласились заняться любовью с незнакомым мужчиной?

Она вдруг разозлилась на Синклера. После оргазма по всему ее телу разлилось приятное тепло и ей захотелось расслабиться, а он решил устроить ей допрос.

– Конечно, – сказала Женевьева, не скрывая раздражения. – Бизнес есть бизнес, не так ли?

Помолчав немного, Синклер улыбнулся.

– Только бизнес и ничего больше. Я забыл об этом.

– Кстати, из-за вас я пропустила этот номер, – произнесла Женевьева. – А мне очень хотелось его посмотреть.

– Вы хотели посмотреть, как шлепают по заднице мисс Икс? Почему?

– Мне показалось, что это будет очень эротичное зрелище, – ответила Женевьева, вглядываясь в темную сцену. – Вы знаете, кто эта девушка?

– Знаю, – засмеялся Синклер.

– Так скажите.

– Ни за что, – покачал он головой. – Вы будете очень удивлены, узнав ее имя.

– Если это такой большой секрет, то как вам удалось его узнать? – поддразнила его Женевьева.

– Я здесь постоянный клиент, и поэтому мне доверяют. Могу только сказать, что этой загадочной мисс Икс нравится выступать на сцене, и она решила доставить себе удовольствие.

– У каждого человека должно быть хобби, – произнесла Женевьева.

– Даже если это всего лишь сквош, – сказал Синклер, усмехнувшись.

– Или коллекционирование рисунков, – многозначительно заметила она.

Он, похоже, не понял ее намека.

– Вы коллекционируете рисунки?

– Нет, – ответила она. – Я думала, что вы этим увлекаетесь.

– С чего вы это взяли?

Женевьеве показалось, что он нарочно увиливает от прямого ответа, и она решила раскрыть карты.

– Есть один художник, его зовут Рики Крофт. Он рисует эротические картинки, – сказала Женевьева и посмотрела на Синклера. Она ждала ответа, но он молчал. – Он все время ищет, кому бы продать свои работы, – снова заговорила она. – Когда я в последний раз беседовала с Рики, он сказал, что хочет встретиться с вами.

– Я слышал о нем, – произнес Синклер равнодушно-спокойным голосом. – Он продает порнографию. Мне не нужны рисунки, – объяснил он и, коснувшись ее бедра, засунул руку между ее ногами и погладил влажное лоно. – Ведь я всегда могу заполучить натуру.

– Значит, вы никогда не встречались с Рики?

Женевьева почувствовала, как он сжал ее ногу.

– Почему вы спрашиваете меня об этом, мисс Лофтен?

«Потому что я хочу узнать, вы его избили или нет. И если вы, то за что», – хотелось сказать ей. Однако Женевьева понимала, что даже если задаст Синклеру эти вопросы, то ответов на них все равно не получит.